xalimon По статусу, послание князю Курбскому, переписку с опричником Василием Грязновым и некоторые другие тексты мог написать только Иван Грозный. Новаторство Грозного академик Лихачев определил так: "Смелый новатор, изумительный мастер языка, то гневный, то лирически приподнятый (как, например, в своем завещании 1572 г.), мастер «кусательного» стиля, всегда принципиальный, всегда «самодержец всея Руси», пренебрегающий всякими литературными условностями ради единой цели — убедить своего читателя, воздействовать на него — таков Грозный в своих произведениях." "Вряд ли существует в средневековье еще другой писатель, который бы так мало сознавал себя писателем, как Грозный и, вместе с тем, каждое литературное выступление которого обладало бы с самого начала таким властным авторитетом. Все написанное Грозным написано по случаю, по конкретному поводу, вызвано живой необходимостью современной ему политической действительности. И именно это наложило сильнейший отпечаток на его произведения. Он нарушает все литературные жанры, все литературные традиции, как только они становятся ему помехой. Он заботится о стиле своих произведений лишь постольку, поскольку это нужно ему, чтобы высмеять или убедить своих противников, доказать то или иное положение. Он политик, государственный человек прежде всего, и он вносит политическую запальчивость и в свои произведения. Все написанное им стоит на грани литературы и деловых документов, на грани частных писем и законодательных актов. И всюду он резко проявляет себя: в стиле, в языке, в темпераментной аргументации и, самое главное, в непрерывно дающих себя знать политических убеждениях." Стиль Грозного прослеживается в церковных произведениях, из чего и делается, естественно, косвенное предположение о его авторстве. "Музыку, хоровое церковное пение он любил смолоду, любил всей душой, истово. Неподалеку от Москвы в древнем Переславле-Залесском в соборе Никитского монастыря, построенного в 1564 году, до недавнего времени хранилась вделанная в стену большая плита из белого камня, на которой было начертано: "Благочестивый государь всенощное бдение слушал и первую статию сам пел, и божественную литургию слушал, и красным пением с своею станицею сам же государь пел на заутрени и на литургии". Как видно из этой надписи, царь имел свою капеллу (станицу) — певцов, выделявшихся красотой пения. В храмах Александровой слободы, которая с 1564-го по 1572 год была его резиденцией, царь сам почти ежедневно читал и пел. В слободе заведена была целая музыкальная школа, а во главе ее стоял знаменитый распевщик Федор Крестьянин (Христианин) с учениками Иваном Носом и Стефаном Голышем. Все они были выходцами из Новгорода, славившегося своими певцами и распевщиками. Царь не только любил хоровое пение и покровительствовал ему — известны и его собственные музыкальные произведения. Они сохранились в рукописи "Книга глаголемая Стихирарь месячный, иже есть Око дьячье", находящейся в собрании Троице-Сергиевой Лавры (в настоящее время — в составе Отдела рукописей Государственной библиотеки имени Ленина). Стихирарь содержит два произведения с надписаниями: "Творение царя Иоанна деспота росийского" и "Творение царево". Оба произведения Ивана IV — стихиры, то есть песнопения вечерни и утрени, первые слова которых заимствуются из текста псалмов, а в последующих, поэтически связанных с ними, развиваются определенные темы, прославляющие каких-либо святых или отдельные события. Первое сочинение посвящено московскому митрополиту Петру. В истории Москвы как центра собирания раздробленной Руси он занимает особое, можно сказать, исключительное место. Став в 1299 году общерусским митрополитом, Петр со всей решительностью встал на сторону только начавшей возвышаться юной Москвы. Ее интересы он отстаивал и в соперничестве Москвы с Тверью, "старой и богатой", и перед золотоордынскими ханами. В 1325 году при Иване Калите Петр даже перенес церковную столицу Руси — митрополичью кафедру в Москву. Этим дальновидным с исторической точки зрения шагом Москве была оказана поистине неоценимая услуга. Благодарная память о митрополите Петре с тех пор бережно сохранялась в Московском государстве. Свою достойную лепту в умножении ее внес и Иван Грозный. Историческая память, стремление высоко ценить и широка прославлять тех, кто потрудился на ниве "устроения державы российской", была неотъемлемой чертой царя, будь то его литературное (послания) или музыкальное творчество. В этом плане характерен текст первой стихиры в честь московского святителя: "Кыми похвалеными венецы увяземо святителя иже плотию в Руси суща и духовно всем достизающа, иже чиста того любяще, веримо предстоятеля и заступеника, иже всемо скорбнымо утешителя, благочестия реку, Землю Русскую веселяшу течении Петра, теплаго предстателя нашего и хранителя". Теми же идеями исторической памяти проникнуто и второе из названных музыкальных творений царя — Стихира в честь Сретения иконы Владимирской Богоматери. Событие, связанное с этим торжеством, было одним из самых решающих и драматических в истории Москвы. В июне 1395 года к стенам Москвы подошел грозный и непобедимый завоеватель Востока Тимур — Тамерлан или, как его называли на Руси, Темир-Аксак. Положение столицы поднимающейся Руси казалось безнадежным. Но "гроза мира" Тамерлан вдруг стремительно покинул свои позиции. Это произошло 23 июня (старого стиля) — именно в тот день, когда в Москву из Владимира была принесена издревле почитавшаяся на Руси икона Богоматери Владимирской. |