Когда и как я начал фотографировать

Из воспоминаний основателя сайта Валерия Васильевича Глущенко (1949-2018)

В заголовке этих воспоминаний могло стоять какое-нибудь другое слово вместо «фотографировать». Здесь вполне могли быть слова «резать по дереву» или «лепить», но случилось так, что на нашей улице, в доме наискосок жил дядя Володя. Ворот в его доме не было, а поэтому нам, мальчишкам, было очень интересно смотреть, как он возится со своим мотоциклом, разбирает, собирает, протирает. Происходило это постоянно, чуть ли не каждый день. Двое-трое ребят крутились здесь постоянно: стояли, смотрели, разговаривали. Особым везением было подать гаечный ключ или какую-нибудь деталь, которую просил дядя Володя. Везло не каждому, не все ещё в возрасте начальной школы знали номера гаечных ключей. Постепенно мы подрастали. Увлеченность дяди Володи мотоциклами передавалась и ребятам. Некоторые уже рассуждали о технике не хуже взрослых. Помню, что какое-то время дядя Володя чаще всего возился с гоночным мотоциклом. В этот период он рассказывал нам о гонках, в которых участвовал, о всяких интересных случаях, происходивших во время соревнований. Некоторых ребят он катал на своём мотоцикле. Почему-то повезло и мне, хотя гаечные ключи мне не очень запоминались. Мы выезжали раза два за город и дядя Володя на пустом шоссе «включал скорость». Ощущения пацана, впервые оказавшегося на заднем сидении летящего с большой скоростью мотоцикла, свист ветра в ушах были запоминающимися и непередаваемыми. Главной мыслью было не разжать рук, которыми я обхватывал за талию дядю Володю, и не оторваться. После того как «катание» заканчивалось и я оказывался на твёрдой поверхности, я говорил, что всё отлично, скорость потрясающая и т.д. Но мой вид, скорее всего, говорил о чем-то другом. Так я не стал мотогонщиком.

Через какое-то время я узнал, что дядя Володя работает фотокором в газете. У него были разные серьёзные фотоаппараты, до которых хотелось дотронуться больше, чем до мотоциклов. Он ездил в какие-то командировки, показывал фотографии, участвовал в конкурсах. Затем я узнал, что он ведёт фотокружок на Детской экскурсионно-туристской станции. Кто-то из ребят записался в этот кружок. Захотелось и мне. Однако это получилось не сразу. Проблема была в том, что я учился в 6-м классе, а в кружок принимали с седьмого, потому, что шестиклассники ещё не приступили к изучению химии. Но я обещал стараться, и меня в качестве исключения приняли. Зачем химия, спросите Вы, если хотелось просто научиться фотографировать? Сейчас расскажу.

Наш кружок был не просто кружком, какие были во дворцах пионеров. С первого дня нам объяснили, что у нас не кружок, а фотосекция. Учиться мы будем по всё усложняющейся программе три года, а в конце обучения сдадим экзамен. На первом же году у нас будет предмет «фотохимия». Вот почему ребят, ещё не приступивших к изучению химии в школе, не принимали в эту фотосекцию. Объяснили ещё и то (для ребят, знавших дядю Володю по улице) что зовут его Владимиром Петровичем Мальковым. Ходили мы на занятия раза два, а может быть и три, в неделю. Записывали в тетрадки то, что говорил В.П. В шестом, да и в седьмом классе это было непростым занятием. Всё в фотосекции было организовано серьёзно. Для того, чтобы ребята чувствовали себя более уверенно, нам уже вскоре после начала занятий выдали коричневые в дерматиновом переплете удостоверения с фотографией, с которым мы могли ходить в разные учреждения и фотографировать. Несколько позже мы должны были пройти какую-то практику в газете. Не помню, как это было организовано, но отчитаться несколькими снимками в газетах «Орловская правда» и «Орловский комсомолец» должен был каждый. Учились писать маленькие заметки, подписи к фотографиям.

Сам, будучи фотокором, прекрасно разбирающийся в психологии ребят, Владимир Петрович сумел так заинтересовать своих кружковцев, так настроить их на занятия, что некоторые практически дневали и ночевали в помещении секции. Однако совсем уж забросить школу не удавалось – Владимир Петрович иногда просил показывать ему школьные дневники. Два раза в год у нас были творческие конкурсы. Один проводился ближе к Новому году, а второй после летних каникул. Сначала каждый делал несколько небольших фотографий, которые предполагались для участия в конкурсе. Ребята должны были высказать свои замечания по композиции, качеству печати, соответствию снимка и названия к нему. Всем этим незаметно руководил Владимир Петрович. Из отобранных лучших снимков ребята печатали большие фотографии размером 18 на 24. Конкурс проводился в секции. На стенах развешивали фотографии, Владимир Петрович характеризовал каждый снимок, хвалил или критиковал, а затем выставлялись баллы, кажется до 20. Мероприятие было довольно волнительное, т.к. по итогам конкурсов нас переводили на следующий год обучения.

Вспоминаются многие эпизоды той прекрасной поры. Многие ребята, пришедшие заниматься в секцию, не имели своих аппаратов. Было начало 60-х годов, большинство семей жили довольно бедно, и позволить себе покупку фотоаппарата не могли. Для таких ребят в секции были казённые аппараты. Первый аппарат, которым я начал снимать, была «Смена». Это была первая «Смена» и номеров у неё ещё не было. Этим аппаратом можно было сделать хорошие снимки, особенно на улице. Для съёмки в помещении у аппарата ещё не было синхронизатора для лампы-вспышки.

Владимир Петрович постоянно придумывал для нас разные задания, которые, как он говорил, могли пригодиться, если мы станем фотокорами, да и просто в съёмочной практике. Когда нужно было зарядить плёнку, а под руками не было ни специального черного фоторукава для зарядки плёнки, ни темной комнаты, он учил нас обходиться своим пальто или пиджаком. Это не раз выручало в долгой фотопрактике. Готовя нас к каким-то невероятным испытаниям в будущем, он придумывал во время лыжных походов съёмку с трамплина, или во время скатывания с горы. Учил спасать объектив во время падения в снег. Мы должны были снимать едущего с горы товарища, а затем, скатываясь с горы, снимать стоящих внизу ребят. Было интересно и смешно. А на следующем занятии мы показывали результаты этой лыжно-испытательной прогулки. Снова вспоминали различные эпизоды, огорчались нерезкими кадрами, радовались удачным снимкам «с проводкой», которые ещё больше подчёркивали скорость съезжающих с горки ребят.

О «фотохимии» следует рассказать отдельно. Не знаю, как другие ребята, но формул метола, сульфита, гидрохинона и других веществ, из которых приготовлялись проявители и закрепители, я не запоминал. А вот аккуратности при приготовлении растворов научился на всю жизнь. Для приготовления растворов нас учили пользоваться аптекарскими весами с гирьками и разновесками до 10 мг. Каждый раз, взвешивая эти 10-20 мг, терпеливо добивался, чтобы стрелка весов останавливалась строго посередине метки, а гирьки брал только пинцетом. От этого не отвыкал до того момента, пока приходилось готовить растворы во время черно-белой эпохи в фотографии, то есть до девяностых годов.