Инфляции, кою Троцкий называл "сифилисом экономики", при социализме никто не отменял. Инфляцию разгоняли колоссальные непроизводительные расходы на войну. При этом в отдельных колхозах у тружеников скапливались значительные сезонные суммы денег, в чстности, при продаже кустарно переработанной продукции сельского хозяйства из частных и артельных владений. Эти излишки денег необходимо было изъять из личного и коллективного владения и перенаправить на военные нужды. Без этого у владельцев денег возникал ничем не обеспеченный спрос, который взвинчивал бы цены на предметы первой необходимости на "черном рынке", который постепенно разрушал бы экономику. В военпроме возник бы дефицит денег, для покрытия которого необходимо было включить печатный станок, что привело бы к тем же печальным последствиям в виде гиперинфляции. Так появились "Орловский колхозник", "Болховский колхозник", "Воронежский колхозник", самый знаменитый "Тамбовский колхозник" и проч. Однотипность названий говорит о том, что действительно, это была в том числе политическая "кампания". Я считаю создание этих колонн высшим проявлением человеческой свободы. На фронте, как правило, не создавали запасов денег или продуктов. К чему? Завтра убьют - в могилу не заберешь. Хотя возможности были. Денежное и продуктовое довольствие армии было достаточным и бесперебойным. В тылу понимали, что в этих условиях создавать личные запасы просто кощунственно - твой брат отдает за тебя жизнь, другой брат на эвакуированных станках в стужу под навесом по 16 часов за паек точит снаряды, а ты, даже вполне честно, законно и очень трудно, добыл и продал на колхозном рынке мед с частной пасеки на лечение эвакуированных детей и оказался при деньгах на новую хату. И люди вполне добровольно, не по принуждению, сдавали деньги и драгоценности на оборону, полагая, что страна - это одна семья, а значит, страдания должны быть разложены на всех. Поскольку бездефицитную социалистическую экономику создать не удалось, после войны "танковые колонны" с той же целью были заменены разного рода "займами" у населения. Поскольку к тому времени в стране уже вновь появилось кулачество, т.е страна перестала быть "одной семьей", то выкуп облигаций оказался принудиловкой, ибо выкуп облигаций кулаком и матерью-одиночкой, у которой муж погиб на фронте, даже по одной и той же номинальной цене облигаций займа имел разную реальную цену. Впрочем, эти займы сыграли свою роль. Так, например, ректор университета из Труа так и не смог понять, откуда в разрушенном Орле через семь лет после войны взялся филиал технического университета. Он сказал, что в довольно обеспеченной послевоенной Франции такое было невозможно. Дык, всем миром на него и сбросились из скудных личных средств. Всего доброго, Cyrano |