| Начало | Регистрация | Забыл пароль | Ответить | Поиск | Статистика | Правила |
История Орловского края в лицах orel-story.ru форум / История Орловского края в лицах /  
 

Юлия Вревская

 
Автор admin

Администратор Муж.
#1 | Дата: 14 Сен 2010 17:22 
Из книги А.Полынкина "История орловского края в лицах"

Баронесса
(Юлия Вревская)

1838 – 1878



«Баронесса Юлия Петровна Вревская... считалась почти в продолжение двадцати лет одной из первых петербургских красавиц... Я во всю свою жизнь не встречал такой пленительной женщины. Пленительной не только своей наружностью, но своей женственностью, грацией, бесконечной приветливостью и бесконечной добротой... Никогда эта женщина не сказала ни о ком ничего дурного и у себя не позволяла злословить, а, напротив, всегда и в каждом старалась выдвинуть его хорошие стороны... Всю жизнь свою она жертвовала собою для родных, для чужих, для всех...»
(Писатель В.А. Соллогуб).

«Я чувствую, что в моей жизни, с нынешнего дня, одним существом больше, к которому я искренне привязан, дружбой которого я всегда буду дорожить, судьбами которого я всегда буду интересоваться».
(Из письма И.С.Тургенева Юлии Вревской в ее имение Мишково Малоархангельского уезда – после посещения ею писателя в Спасском).

«... В Фратештах уже увидела я непроходимую грязь, наших сеструшек (как нас называют солдаты) в длинных сапогах, живущих в наскоро сколоченной избе, внутри выбитой соломой и холстом вместо штукатурки. Тут уже лишения, трудности и война настоящая, щи и скверный кусок мяса, редко вымытое белье и транспорты с ранеными на телегах. Мое сердце екнуло, и вспомнилось мне мое детство и былой Кавказ...»
(Из письма Юлии Вревской И.С. Тургеневу от 27 ноября 1877 года).

«Я так усовершенствовалась в перевязках, что даже на днях вырезала пулю сама и вчера была ассистентом при двух ампутациях...».
(Из письма Юлии Вревской своей сестре 5 декабря 1877 года).

«Четыре дня ей было нехорошо, не хотела лечиться... не знала опасности своего положения; но вскоре болезнь сделалась сильна, впала в беспамятство и была все время без памяти до кончины, т.е. до 24 января 1878 года. У нее был сыпной тиф, сильный; очень страдала, умерла от сердца, потому что у нее была болезнь сердца».
(Из воспоминаний сестры, Н.П. Вревской).

«Она получила тот мученический венец, к которому стремилась ее душа, жадная жертвы. Ее смерть меня глубоко огорчила. Это было прекрасное, неописанно доброе существо. У меня около 10 писем, написанных ею из Болгарии».
(Из письма И.С. Тургенева П.В. Анненкову от 11 февраля 1878 года).

«Она была молода, красива; высший свет ее знал; об ней осведомлялись даже сановники. Дамы ей завидовали, мужчины за ней волочились... два – три человека тайно и глубоко любили ее. Жизнь ей улыбалась; но бывают улыбки хуже слез.
Нежное, кроткое сердце... и такая сила, такая жажда жертвы! Помогать нуждающимся в помощи... она не ведала другого счастья... не ведала – и не изведала. Всякое другое счастье прошло мимо. Но она с этим давно помирилась, - и вся, пылая огнем неугасимой веры, отдалась на служение ближним.
Какие заветные клады схоронила она там, в глубине души, в самом ее тайнике, никто не знал никогда – а теперь, конечно, не узнает.
Да и к чему? Жертва принесена... дело сделано. Но горестно думать, что никто не сказал спасибо даже ее трупу – хоть она сама и стыдилась и чуждалась всякого спасибо.
Пусть же не оскорбится ее милая тень этим поздним цветком, который я осмеливаюсь возложить на ее могилу...».
(Из стихотворения в прозе И.С. Тургенева «Памяти Ю.П. Вревской»).

«В болгарском городе Бела (Белая) сохранилась до наших дней могила Юлии Петровны Вревской с памятником на ней. Небольшой, из белого камня, памятник обвит плющом и увенчан маленьким крестиком. На камне высечены слова:

Сестры милосердия
Неелова и Баронесса Вревская
январь 1878 года.


У могилы и памятника никогда не увядают цветы».
(Из очерка Л. Назаровой «Подвиг сестры милосердия»).

Автор admin

Администратор Муж.
#2 | Дата: 14 Сен 2010 17:29 | Поправил: admin 
Замечательную статью о Юлии Вревской написал в своё время Леонид Николаевич Афонин. За неимением под рукой нужной книги, я даю статью по газетной публикации в "Орловском вестнике" от 16.08.2006 г.
(admin)/

Леонид Афонин

Подвиг Юлии Вревской

Юлия Петровна Вревская... Человек изумительной, поистине героической судьбы. Своей красотой, умом, образованностью, обаянием она очаровала Петербург и Париж. Знакомством с нею дорожил Виктор Гюго. Ее хорошо знал Ференц Лист. Она была в числе тех немногих друзей Ивана Сергеевича Тургенева, кому он в письмах и разговорах доверял свое самое заветное, самое задушевное.
О жизни Юлии Петровны Вревской известно немного. Дошло до нас несколько ее писем к Тургеневу и сестре, строчки о Вревской в воспоминаниях современников, в их переписке, в военных реляциях. Конечно, среди всего, что напоминает о Вревской, самое дорогое – это тургеневские письма к ней, 50 писем Ивана Сергеевича.
Юлия Петровна родилась в 1841 году в семье Варпаховских, принадлежавшей к старинному дворянскому роду, из которого вышло немало офицеров. Военную карьеру избрал и брат Юлии Петровны – Владимир. В 1857 году шестнадцати лет Юлия Варпаховская вышла замуж за вдовца – генерал-лейтенанта барона Ипполита Александровича Вревского, который командовал войсками на лезгинской линии Кавказа. Был он намного старше своей юной жены – в 1857 году ему исполнилось уже 44 года. Учился он вместе с Лермонтовым в школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Окончил Вревский и Академию Генерального штаба. Служа на Кавказе, он сблизился с декабристами Беляевым, Назимовым и другими. В 1840 году на квартире Ипполита Александровича Вревского в Ставрополе бывали Лермонтов, друг и родственник Лермонтова – Алексей Столыпин-Монго, брат Пушкина – Лев Сергеевич. По свидетельству декабриста Беляева, Вревский был «один из образованнейших и умнейших людей своего времени». В 1858 году Ипполит Александрович Вревский получил смертельную рану при штурме лезгинского аула и 30 августа умер, «оставив по себе память искусного и храброго военачальника».
Юлия Петровна была женой Вревского недолго. Однако вполне возможно, что муж не раз рассказывал ей о Лермонтове, о декабристах, и эти воспоминания, несомненно, должны были производить сильное впечатление на молодую женщину, которой самой было суждено совершить подвиг.
О Вревской Тургенев рассказывает: «Она была молода, красива; высший свет ее знал; о ней осведомлялись даже сановники. Дамы завидовали ей, мужчины за ней волочились... два-три человека тайно и глубоко любили ее. Жизнь ей улыбалась, но бывают улыбки хуже слез».
Активная, деятельная натура Вревской не могла примириться с монотонной малосодержательной жизнью, которою вынуждена была жить в Петербурге она – вдова прославленного генерала, придворная дама, светская красавица.
Юлия Вревская хочет утолить свою мятущуюся душу сменой впечатлений. Она путешествует. Побывала в европейских столицах, на Кавказе, в Венеции, Крыму, Александрии, Иерусалиме... Она встречается с сирийскими пашами и английскими крестьянами, с греческими князьями церкви и египетскими бедуинами. Внимательно вглядывается в быт и нравы орловской деревни. С жадностью Вревская набрасывается на книги. Читает Пушкина, Жорж Санд, Тургенева, Сервантеса, Гюго, Диккенса, Достоевского... Перед нею проходит вереница героинь и героев прославленных романов, в которых она ищет смысл жизни, идеал, пример для подражания. Начитанность Вревской изумляла профессиональных литераторов. С нею советовались писатели.
С Тургеневым Юлия Петровна познакомилась, вероятно, в 1873 году. В апреле 1874 года он писал Вревской уже как своей доброй знакомой, радовался, что ей понравился рассказ «Живые мощи», надеялся на встречу с нею. И вот 5 июня 1874 года Тургенев пишет Вревской из Спасского с надеждой, что, может быть, Юлия Петровна сама его навестит (поместье Ю. П. Вревской – Мишково Малоархангельского уезда Орловской губернии. – Ред .). Как говорится, не бывать бы счастью, да несчастье помогло. Тургенев захворал. «Сколько я пролежу, Бог весть», – писал он Вревской 16 июня из Спасского. Юлия Петровна сразу же приехала к больному Тургеневу. В Спасской усадьбе она пробыла пять июньских дней. Проводив ее, Тургенев писал 26 июня: «Милая Юлия Петровна! Когда Вы сегодня утром прощались со мною, я – так, по крайней мере, мне кажется – не довольно поблагодарил Вас за Ваше посещение. Оно оставило глубокий след в моей душе – и я чувствую, что в моей жизни с нынешнего дня одним существом больше, к которому я искренне привязался, дружбой которого я всегда буду дорожить, судьбами которого я всегда буду интересоваться».
С тех пор переписка Вревской и Тургенева становится особенно доверительной, задушевной. Ивану Сергеевичу кажется, что если бы они встретились «молодыми, неискушенными — и главное — свободными людьми...» Он обрывает мысль на полустроке. «Докончите фразу сами», — грустно предлагает он Юлии Петровне. Это сожаление, этот вздох о несостоявшемся счастье, которое, по мысли Тургенева, было возможно, не раз угадывается в тургеневских письмах Вревской. Ей Тургенев доверяет свои замыслы, рассказывает, как пишется роман «Новь», рекомендует прочитать «Анну Каренину», «Благонамеренные речи» Щедрина, потому что мнением своей корреспондентки весьма дорожит, к совету ее прислушивается. Вероятно, Вревская написала Тургеневу, что ему следовало бы проститься с умирающим Некрасовым. Иван Сергеевич вначале возражал, а потом все же пришел, чтобы последний раз пожать руку другу молодых лет... Тургеневу – он в этом признается не однажды – тягостна разлука с Вревской, он встревожен, узнав, что Юлия Петровна собирается ехать в Индию, в Америку. «Вы меня дождитесь, – просит он в мае 1876 года. – 20 мая самый последний срок моего приезда в Петербург. А в Америку, в Испанию и даже в Индию Вы уже поезжайте потом. Лучше всего бы отправиться вместе в Орловскую губернию – как Вы полагаете?» Вероятно, в письмах Юлии Петровны были и горькие раздумья, размышления. Недаром же Тургенев ей советует: «Не предавайтесь слишком мрачным мыслям: жизнь, конечно, не слишком красивая вещь – да другого еще пока ничего не придумали».
Порою Тургенев шутливо упрекал Вревскую, что «через ее жизнь проходят какие-то таинственные незнакомцы». Думается, что отчасти помогает нам расшифровать эти тургеневские намеки современный болгарский писатель Георгий Каростоянов – автор интересной повести о Вревской «Верность за верность», вышедшей недавно в Софии в русском переводе и хорошо известной и советским читателям. В статье «Памяти Юлии Вревской» Георгий Каростоянов писал: «Особенно большую роль в ее жизни сыграла ее дружба с болгарином Стефаном Грозевым, в котором пламенело сильное желание совершить что-нибудь значительное для освобождения своей родины, порабощенной турками. Он помогал Вревской узнать и принять воззрения русских гуманистов – писателей и философов Герцена, Добролюбова и Чернышевского. Горячее патриотическое чувство ее близкого друга коснулось и ее нежного сердца. Не видя Болгарии, она беззаветно полюбила ее». Знал ли Тургенев, что спустя четверть века после романа «Накануне» еще раз в самой жизни, в живой действительности повторяется история Елены Стаховой и Дмитрия Инсарова? Знал ли Тургенев тайну Вревской? Возможно, что-то Ивану Сергеевичу было известно, о чем-то он догадывался, но, судя по письмам, Вревская умела хранить свою тайну. Однако легендарную судьбу Вревской Тургенев предчувствовал, предсказывал: «Это замечательное существо, – говорил он. – Она фанатически готова на самопожертвование. Такой и умрет она».
В 1876 году на освободительную борьбу болгарских патриотов турецкие поработители ответили жуткой резней, зверским, поголовным истреблением сотен и тысяч женщин, детей, стариков. Волна негодования залила всю Европу. В защиту народа Болгарии на весь мир прогремел голос Виктора Гюго. С трибуны французского парламента он говорил: «Режут народ. Где? В Европе. Есть свидетели этого? Есть свидетель – весь мир. Правительства видят ли это? Нет...»
Тургенев столь же горячо и гневно вступился за порабощенный народ, который турки истребляли при явном попустительстве европейских правительств и прежде всего английской королевы Виктории и ее министров.
Когда же Россия объявила войну Турции, Тургенев, как и многие его передовые современники, глубоко сочувствуя борьбе славянских народов против турецкого ига, писал Вревской: «...Дай бог нашим смиренным героям в больших сапогах действительно выгнать турку и освободить братьев славян».
Стоит ли удивляться, что Юлия Петровна Вревская – натура деятельная, высокогуманная, наделенная необычной отзывчивостью на человеческую боль и страдание, Вревская, выросшая под воздействием русской литературы, мечтавшая о подвиге тургеневской Елены Стаховой, как только начались военные действия против турок, сразу же решает ехать в Действующую Армию. Она продает свое орловское имение, чтобы создать санитарный отряд, в котором сама Юлия Петровна становится рядовою сестрой милосердия. В ответ на просьбу Вревской Главнокомандующий русской Дунайской армией Великий князь Николай Николаевич-Старший распорядился: «Главная квартира Действующей Армии разрешает санитарному отряду, прикрепленному к Троицкой общине, сопровождать войска и жертвовать собой ради ближнего. Выражает сердечную благодарность уважаемой баронессе Вревской за проявленное ею благородство – решение принять на себя содержание отряда, состоящего из двадцати двух сестер и врачей. Просьба и личное желание баронессы Вревской разрешить отряду действовать на передовых позициях будут рассмотрены дополнительно».

Автор admin

Администратор Муж.
#3 | Дата: 14 Сен 2010 17:39 
(Продолжение)

Тургенев восхищен, обрадован решением Вревской. Но он же глубоко и обеспокоен ее судьбою. 12 мая 1877 года Иван Сергеевич писал из Парижа: «С особенным чувством благодарю Вас за то, что вспомнили обо мне, – и с великой нежностью целую Ваши милые руки, которым предстоит делать много добрых дел»...
Тургеневу было суждено еще раз – последний раз – встретиться с Вревской до ее отъезда на фронт. Это произошло в июне 1877 года в Павловске, под Петербургом, на даче у поэта Якова Петровича Полонского, куда, как свидетельствует один из современников, «Тургенев прибыл не один. С ним вместе приехала дама в костюме сестры милосердия. Необыкновенно симпатичные, чисто русского типа, черты ее лица как-то гармонировали с ее костюмом... Это была баронесса Вревская».
19 июня 1877 года Вревская вместе с другими сестрами милосердия приехала в Яссы для работы в 45-м военно-временном эвакуационном госпитале, который размещался в огромном каменном привокзальном складе, весьма плохо приспособленном для медицинских целей. Уже 21 июня сюда пришел первый поезд с тяжело раненными и больными. Начался тяжкий труд Вревской и ее подруг. Война предстала перед Юлией Вревской не с ее парадной стороны, а в крови, страданиях, стонах. «Война вблизи ужасна, – писала Юлия Петровна, – сколько горя, сколько вдов и сирот». И с тем большей силой раскрывается перед Вревской во всем своем величии, благородстве, долготерпении характер русского человека, русского солдата, умиравшего за свободу Болгарии... Неимоверно трудно пришлось Вревской в Ясском госпитале. Когда начались ожесточенные сражения, ежедневно прибывало три поезда. Персонал санитарного барака работал до изнеможения. И все же Юлия Петровна успевала писать короткие весточки на родину – сестре своей Наталье. Они сохранились. Вот эти строчки – простые, суровые, без всяких прикрас:
«Вторая половина июня. 1877 год.
Раненых у нас много умирает, офицеров пропасть под Плевной выбыло из строя 16 июня. Ты можешь себе представить, что у нас делалось, едва успевали высаживать в другие поезда – стоны, страдания, насекомые»...
25 октября.
У нас опять работа, завтра ждем 1500 человек, сегодня было 800... Дни проходят в бараке, и писать почти не нахожу минуты.
21 ноября.
Сегодня всю ночь ты снилась мне... Не знаю, огорчит ли тебя очень мое решение отложить до поры до времени мое путешествие к вам. Я не приеду на Рождество... Хотя я терплю тут большие лишения, живу чуть не в лачуге, питаюсь плохо, но жизнь эта мне по душе и мне нравится. Я встаю рано, надеваю длинные сапоги; иду за три версты в страшную грязь в госпиталь. Там больные лежат в кибитках калмыцких и мазанках, раненые страдают ужасно»...
Письмо написано из болгарского селения Бяла (Белая). Вместо отпуска в Петербург, где были родные, где ожидали ее веселые святочные вечера, балы, танцы, маскарады, Вревская выпросилась в прифронтовую полосу. Сюда она попала в самый разгар боев под Тырновом, где мужественно сражались плечом к плечу с болгарами Орловский и Севский пехотные полки.
Из Бялы Вревская в декабре добирается до перевязочного пункта в деревне Обертеник, вблизи которой идут тяжелые бои. Под пулями она помогает раненым. Живет в крошечной комнатушке без стола и стульев. Умывается снегом, потому что воды не хватает. С утра до темноты – перевязки, операции. Вечерами тоже труд – Вревская шьет кисеты для солдат. Трудно, неимоверно трудно. Но Юлия Петровна и не помышляет об отдыхе, тем более о возвращении в тыл. Ее терзает другое – положение раненых, больных солдат, которых прибывает ежедневно от 30 до 100 – «оборванные, без сапог, замерзшие». «Я их пою, кормлю, – пишет Вревская. – Это – жалости подобно видеть этих несчастных поистине героев, которые терпят такие страшные лишения без ропота; все это живет в землянках, на морозе, с мышами, на одних сухарях, да велик Русский солдат!»
Последнее письмо из Бялы Юлия Петровна послала сестре 12 января 1878 года.
«Труд здешний мне по сердцу», – писала она. А 17 января Вревская заболела тифом. Почти до самой смерти была без сознания. Умерла 5 февраля. В замерзшей болгарской земле ей рыли могилу солдаты, за которыми она ухаживала. Они несли и гроб сестры Юлии. Солдатские руки сколотили и простой деревянный крест.
Из петербургских газет Тургенев узнал, что Вревской не стало. Потрясенный, он писал Анненкову: «Она получила тот мученический венец, к которому стремилась ее душа, жаждая жертвы. Ее смерть меня глубоко огорчила. Это было прекрасное, неописанно доброе существо».

Автор admin

Администратор Муж.
#4 | Дата: 14 Сен 2010 17:45 
Думается, что здесь уместно дать полный вариант стихотворения в прозе И.С.Тургенева.

Иван Тургенев

Памяти Ю. П. Вревской

На грязи, на вонючей сырой соломе, под навесом ветхого сарая, на скорую руку превращенного в походный военный гошпиталь, в разоренной болгарской деревушке — с лишком две недели умирала она от тифа.
Она была в беспамятстве — и ни один врач даже не взглянул на нее; больные солдаты, за которыми она ухаживала, пока еще могла держаться на ногах, поочередно поднимались с своих зараженных логовищ, чтобы поднести к ее запекшимся губам несколько капель воды в черепке разбитого горшка.
Она была молода, красива; высший свет ее знал; об ней осведомлялись даже сановники. Дамы ей завидовали, мужчины за ней волочились... два-три человека тайно и глубоко любили ее. Жизнь ей улыбалась; но бывают улыбки хуже слез.
Нежное кроткое сердце... и такая сила, такая жажда жертвы! Помогать нуждающимся в помощи... она не ведала другого счастия... не ведала — и не изведала. Всякое другое счастье прошло мимо. Но она с этим давно помирилась — и вся, пылая огнем неугасимой веры, отдалась на служение ближним.
Какие заветные клады схоронила она там, в глубине души, в самом ее тайнике, никто не знал никогда — а теперь, конечно, не узнает.
Да и к чему? Жертва принесена... дело сделано.
Но горестно думать, что никто не сказал спасибо даже ее трупу — хоть она сама и стыдилась и чуждалась всякого спасибо.
Пусть же не оскорбится ее милая тень этим поздним цветком, который я осмеливаюсь возложить на ее могилу!
Сентябрь, 1878

История Орловского края в лицах orel-story.ru форум / История Орловского края в лицах /
 Юлия Вревская

Ваш ответ Нажмите эту иконку для возврата на цитируемое сообщение

 

 ?
Только зарегистрированные пользователи могут отправлять сообщения. Авторизуйтесь для отправки сообщений, или зарегистрируйтесь сейчас.

 

Кто сейчас в эфире: Гостей - 1
Форумчан - 0
Максимум когда-либо в эфире: 38 [7 Янв 2024 02:45]
Гостей - 37 / Форумчан - 1
 
orel-story.ru форум Поддержка: Simple Bulletin Board miniBB ®
Top.Mail.Ru
↑ Наверх