Эта тема всегда подразумевалась на нашем сайте. Об этом уже написано несколько книг, существует много публикаций в газетах и журналах. Отдельные сообщения появлялись и на сайте. Не стал специально суетиться и спешить вместе со всеми открывать тему к 400-летию династии Романовых.

Сегодня у нас есть замечательный повод начать, наконец, тему.

8 апреля 2014 г. в Орле на доме №47 по ул. Октябрьской была открыта мемориальная доска в честь Великого князя, государственного деятеля и поэта Константина Константиновича Романова, неоднократно бывавшего В Орле, посещавшего Орловский Бахтина кадетский корпус. Здание, на котором установлена мемориальная доска каким-то чудом сохранилось и дошло до нас с тех времён, когда в нём размещалась дирекция ОБКК.
Погода в день открытия была серая. холодная. дождливая, но тем больше была радость от того, что ещё одно имя, ещё одна страничка нашей истории находит зримое воплощение и будет напоминать о тех людях, с которыми связан наш город.



После открытия мемориальной доски все присутствовавшие прошли в библиотеку И.Бунина, где на встрече было рассказано о К.Романове, его связи с Орлом. Материал готовится и будет выложен в разделе "Библиотека Бунина".

«О, если б совесть уберечь...»


Алексей КОНДРАТЕНКО
В начале апреля в Орле будет открыта мемориальная доска, посвящённая великому князю Константину Константиновичу Романову. Памятным знаком будет отмечено одно из сохранившихся зданий Орловского Бахтина кадетского корпуса, где неоднократно бывал этот выдающийся государственный деятель и поэт.

Середина лета 1914 года была изнурительно жаркой. Семейство 56-летнего великого князя Константина Романова в те дни гостило на родине его супруги, в Саксонии. Здесь и узнали о начале войны Германии с Россией. В считанные часы собрались домой. В необычайной, уже военной, суете и напряжении сумели быстро добраться до границы. Оставалось одолеть совсем небольшое расстояние, но тут немецкие пограничники потребовали оставить ручной багаж (без всяких любезностей пообещали доставить его отдельно) и указали направление: идите пешком.
Генерал от инфантерии Константин Романов вместе с женой в жару прошагали десять вёрст по никому не известному пустынному полю — до расположения русских войск. О чём он думал в те два или три часа? О грозном будущем? О возвращении в Россию? О днях минувших? Никто не знает своей предстоящей судьбы — а жить оставалось этому незаурядному человеку уже меньше года.
Константин Романов был внуком Николая I, племянником Александра II. Мичман на фрегате «Светлана» в период Русско-турецкой войны. Командир Преображенского полка. Начальник военно-учебных заведений России, президент Академии наук. А ещё поэт, литературный критик, драматург, актёр и музыкант... Его отец великий князь Константин Николаевич, адмирал, был «преданнейший сторонник» всех освободительных реформ старшего брата и «деятельнейший помощник» в их проведении. Ещё до 1861 года он освободил своих крепостных с наделением их землёй и безвозмездно передал свои обширные владения на Кавказе местным жителям. С воцарением Александра III Константин Николаевич был отправлен в отставку, правда, весьма почётную, но с лишением всех занимаемых высших должностей. Константин Константинович унаследовал от отца любовь к науке и искусствам. От отца Константин перенял умеренный (насколько он был возможен в то время) демократизм, доброжелательную простоту отношения к людям.
С началом Русско-турецкой войны 19-летний офицер (как и многие представители царской семьи) принимает участие в боевых действиях. Ратное крещение состоялось под Силистрией, на Дунае: там юный Романов выполнял роль камикадзе — командира брандера, небольшого корабля, начинённого взрывчаткой для подрыва вражеских судов, и был награжден орденом Святого Георгия VI степени.
Первое стихотворение великого князя «Псалмопевец Давид» появилось в августовской книжке «Вестника Европы» за 1882 год, где в то время печатались произведения И. С. Тургенева, А. К. Толстого, Я. П. Полонского. Его наставниками, судьями и критиками в поэзии стали А. А. Фет, А. Н. Майков, Н. Н. Страхов. Когда в 1886 году вышел в свет первый сборник «Стихотворения К.Р.», изданный маленьким тиражом, им
он отослал первые экземпляры.
В мае 1889 года Константин Романов был назначен президентом Императорской Академии наук (почётным членом академии он был с 1883 года). Во главе академии ему предстояло быть четверть века. Будучи человеком в основном гуманитарного знания, К. К. Романов и из естественных наук тяготел больше всего к тем, которые можно назвать романтическими, — к астрономии и географии. Добился строительства первого российского ледокола, содействовал открытию ряда обсерваторий (строительство Одесской обсерватории велось, в том числе, и на его личные средства). Благодаря содействию великого князя состоялись известные экспедиции: полярная под руководством Э. В. Толля, а также на Шпицберген, на Новую Землю, в Монголию, в Семиречье. Венцом усилий Константина Романова по соединению академической науки с нуждами страны стало создание комиссии по изучению естественных производительных
сил, — кстати, она продолжила работать и при советской власти, а в 1930-е годы на её
основе в СССР было создано 16 (!) научно-исследовательских институтов.
Он создал фонд помощи нуждающимся литераторам и ученым, многое сделал для проведения первой в России переписи населения, хлопотал о сохранении памятных
мест, связанных с именами М. В. Ломоносова, Е. Р. Дашковой. Он возглавил комитет по проведению 100-летнего юбилея со дня рождения А. С. Пушкина как всенародного торжества. По его инициативе был создан пушкинский отдел, вскоре получивший статус литературоведческого учреждения для изучения и издания творчества А. С. Пушкина (ныне «Пушкинский Дом» — Институт русской литературы РАН). Было приобретено в казну имение Пушкиных Михайловское, реставрирована и взята под охрану государства могила поэта.
Константин Романов однажды написал Н. Н. Страхову: «Я не хочу быть дилетантом в словесности, я смотрю на своё дарование, как на талант, ниспосланный мне свыше, и не желал бы уподобиться неключимому (негодному. — А . К . ) р а б у. Я убедился опытом, что только посредством неутомимого труда можно достигнуть чего-нибудь, и надеюсь с Божьей помощью совершенствоваться, терпеливо стремясь к заветной цели».
Константин Константинович был человеком религиозным: «священнодействуя смиренно», воспевал правду и красоту. Только через многие годы после его смерти стало известно, что он собирался уйти в монашество и даже просил на это разрешение Александра III, но тот отказал. Пронзительно звучат строки его стихотворения, написанные в августе 1907 года:
О, если б совесть уберечь,
Как небо утреннее, ясной,
Чтоб непорочностью
бесстрастной
Дышали дело, мысль и речь!

С особой бережностью и требовательностью подходил он к чистоте русского языка, выступая против агрессии иностранных слов. Переписка с поэтами стала для великого князя своеобразной литературной школой. Беседы, а в дальнейшем и советы знатоков и исследователей литературы Ф. Е. Корша, А. А. Шахматова, А. Н. Веселовского и других побудили начать работу над переводом трагедии В. Шекспира «Гамлет». Законченный в 1900-м году и посвящённый Александру III, итог десятилетнего труда был признан классическим образцом перевода: кроме тома самой пьесы, ещё два тома составили комментарии.
Будучи президентом академии, Константин Константинович не оставлял военной службы: был командиром Измайловского, а затем Преображенского полка. В начале XX века он стал во главе учебного и воспитательного дела всего молодого военного поколения России. Не секрет, что среди преподавателей и воспитателей учебных заведений военного ведомства было немало людей случайных, опустившихся и ожесточившихся под гнётом неудач и скудной жизни.
За полтора десятка лет К. К. Романов побывал во всех кадетских корпусах и училищах России. Он знал если не всех, то очень многих кадетов и юнкеров по фамилии, относясь к воспитанникам училищ без лишней строгости, благожелательно, по-отечески. Не раз бывал и в Орле, в Орловском Бахтина кадетском корпусе (здесь учился его сын Георгий). Всякий приезд великого князя вызывал восторг орловских кадет.
Его громадная государственная и творческая деятельность, казалось, достигли апогея в первые годы века ХХ. Так много было сделано, но столько ещё было планов. Нет, конечно же, великий князь отчётливо чувствовал неумолимое движение времени. И понимал, что всё имеет свой предел. Он не случайно столько сил отдал созданию Пушкинского дома, который должен был сохранить для потомков уникальные свидетельства величественного развития русского духа. Все свои рукописи и архив, дорогие ему реликвии — перстень А. С. Пушкина, перо А. А. Фета, две картины работы Я. П. Полонского — Константин Константинович завещал Академии наук. Многолетнюю переписку с крупнейшими русскими писателями (Гончаров, Фет и другие) он также передал сюда. Примечательна история этих эпистолярных собраний. По обычаю того времени, после смерти писателей вдовы возвращали князю написанные им письма. Их вместе с полученными ответами он отдавал переплетать в красный сафьян и бережно хранил эти драгоценные шесть томов...

Особое место в творчестве Константина Константиновича заняла драма «Царь Иудейский», повествующая о последних днях пребывания на земле Иисуса Христа.
Избрать сюжетом Страстную неделю великому князю подсказал П. И. Чайковский. Драма была задумана ещё в 1886 году, а первое действие написано только в 1911 году. Синод запретил публичную постановку. И только после составления подробного примечания автора с указанием тех мест, где он отступал от существовавших
канонов, «Царь Иудейский» был поставлен на сцене Эрмитажного театра в январе 1914 года. Роль Иосифа Аримафейского исполнял сам автор, в постановке участвовали и три его сына, а также офицеры Измайловского полка.
Именно подробная переписка времён постановки «Царя Иудейского» была в том ручном багаже, который отобрали на время (а оказалось, навсегда) кайзеровские пограничники летом 1914 года. И хотя там было немало других ценностей, великий князь впоследствии
о них не жалел. А вот исчезновение писем, рукописи начатой драмы об Андрее Боголюбском и дневника были для него тяжёлой личной потерей. Впрочем, что значили
эти бумаги в годину великих испытаний...
С началом Первой мировой войны все старшие сыновья Константина Константиновича ушли на фронт. Возраст и состояние здоровья не позволили ему самому принять участие в военных действиях. Вместе с супругой он приобрёл у Красного Креста передвижной лазарет и передал его армии. В самом начале войны пришло первое трагическое известие — 27 сентября 1914 года во время наступления был тяжело ранен сын, Олег Константинович. Через два дня он скончался в Вильно. В мае 1915 года новое горе — под Львовом пал смертью храбрых муж старшей дочери Татьяны, князь Константин Багратион-Мухранский.
По воспоминаниям дочери Веры, смерть Олега «была тягчайшим ударом для отца, ибо он из всех нас духовно был к нему ближе других, разделяя полностью его литературные и умственные интересы. Эта смерть и всё пережитое в первые дни войны, несомненно, очень отрицательно отразились на его здоровье».
Великий князь слабел с каждым днём. Дома ему соорудили маленькую домовую церковку, потому что он уже не мог ходить в приходской храм. Константин Константинович скончался 2 июня 1915 года в своём кабинете в Павловске. Он был последним из Романовых, умершим до революции и погребённым в великокняжеской усыпальнице Петропавловской крепости. Символично, что у Академии наук так и не
появилось в те годы нового президента: вряд ли можно было найти замену столь одарённому и разносторонне развитому человеку.
Многие годы о князе Константине в советской стране не вспоминали. Ведь даже короткий рассказ об этом незаурядном человеке, патриоте России, звучал резким диссонансом на фоне привычных агиток на тему «паразитирования царей и дворян». Время унесло во тьму забвения некогда гремевшие имена фальшивых деятелей, но память о Константине Романове жива поныне.
«Орловская правда», 29 марта 2014 г.

Великий князь Константин Константинович принял звание действительного члена Императорского Общества поощрения художников 8 декабря 1878 г.
По воспоминаниям Александра Николаевича Бенуа, спустя 15 лет, в 1893 г., бравый покровитель живописцев, будучи на художественной выставке, взялся оценивать вот эту картину.

Августейший ценитель заявил:"Будь я его отец, я бы выпорол этого художника".
Когда ему сообщили, что Врубель почитается "за одного из самых выдающихся русских художников", и к тому же "он вышел из того возраста, когда получают порку", наш искусствовед был весьма смущен этим открытием.
(Бенуа. Мои воспоминания. 2-е изд.-М.,1990. Кн. I - III.-С. 693.)
Не правда ли, искусствоведчксуий уровень покровителя живописцев ничуть не уступает уровню другого искусствоведа, явялявшегося по совместительству известным в СССР кукурузником?
Всего доброго,
Cyrano

admin
Многие годы о князе Константине в советской стране не вспоминали. Ведь даже короткий рассказ об этом незаурядном человеке, патриоте России, звучал резким диссонансом на фоне привычных агиток на тему «паразитирования царей и дворян».

Похоже графоманствующий Алексей Кондратенко начитался агиток Министра культуры Владимира Ростиславовича Мединского.

В 1976 году в Ялте я слушал песни и романсы в исполнении знаменитого Анатолия Соловьяненко. Так были руководители Крымской области. Я запомнил романс "Растворил я окно" на мущыку П.И.Чайковского. Партийцы хлопали неистово... Мама сказала мне, что его сочинил родственник царя.

Затем я нашел это стихотворение в сборнике русских романсов.

Неужели советская цензура подвела?

Впрочем, у Константина Романова был один высокий советский покровитель, воспоминания о котором не давали отправить великого князя в Лету. Его звали Владимир Ленин.

Далее я цитирую по Н.Валентинову:

"Вещью, которой Гусев обычно оканчивал свое вокальное выступление был эллегический романс того же Чайковского на слова великого князя К. Романова:

Растворил я окно, стало душно не в мочь,
Опустился пред ним на колени,
И в лицо мне пахнула весенняя ночь
Благовонным дыханьем сирени.
А вдали где-то чудно запел соловей,
Я внимал ему с грустью глубокой и т. д.

Какие переживания связывались у Ленина с последним романсом? Он, конечно, никому бы об этом не сказал. Романс Чайковского, очевидно, ему говорил что-то многое. Он бледнел, слушал не двигаясь, точно прикованный, смотря куда-то поверх головы Гусева и постоянно просил Гусева повторить. Однажды, Гусев, принимаясь за вторичное исполнение, захотел немного подурачиться и дойдя до слов "опустился пред ним на колени", действительно, стал на колени и в таком положении, повернувшись к окну, продолжал петь, Все присутствующие рассмеялись. Ленин же сердито цыкнул на нас: "Тсс! Не мешайте!". После одного такого раута я сказал Гусеву: "Заметили ли вы, какое впечатление производит на Ленина ваш романс! Он уходит в какое-то далекое воспоминание..."

Всего доброго,
Cyrano

Где это?

Российский государственный архив кинофотодокументов.
Шифр: Ал-830 сн. 9
Автор съемки
Вареник И.Г. (Орел)
Персона
Николай II (Николай Александрович Романов) последний российский император (21.10.1894-02.03.1
Павел епископ Елецкий
Альбом: Ал-830
Император Николай II, прибывший в г.Орел во время поездки на фронт, выходит из госпиталя № 16 Всероссийского Земского союза после его посещения.
Дата съемки: 22.11.1914
Место съемки: Россия, Орёл г.
Всего доброго,
Cyrano

Это Петропавловский собор?

Российский государственный архив кинофотодокументов.
Шифр: Ал-830 сн. 8
Автор съемки
Вареник И.Г. (Орел)
Персона
Николай II (Николай Александрович Романов) последний российский император (21.10.1894-02.03.1
Павел епископ Елецкий
Альбом: Ал-830
Император Николай II, посетивший г.Орел во время поездки на фронт, выходит из собора после богослужения, совершенного епископом Елецким Павлом.
Дата съемки: 22.11.1914
Место съемки: Россия, Орёл г.

Всего доброго,
Cyrano

Cyrano
> Это Петропавловский собор?

Он самый. Со стороны плаца.

admin
Будучи президентом академии, Константин Константинович не оставлял военной службы:
Как же это я пропустил такой "перл" явно ангажированного корреспондента Анатолия Кондратенко!
Известно, что великий князь Константин Константинович был довольно тупым солдафоном, оставаясь на посту Президента Академии Наук.
В течение 1905 года в академических зданиях неоднократно размещались войска и полиция, музеи на долгое время становились закрытыми для посещения, возникали и другие конфликтные ситуации.
Так, в январе 1905 года в Зоологическом музее в течение пяти дней размещалась рота гвардейского Финляндского полка, и в связи с этим произошел конфликт между директором Музея академиком В. В. Заленским и командиром роты. В. В. Заленский, в частности, обвинил военных в том, что «нижние чины загрязнили пол, сломали угол мраморной доски умывальника» и т. п.
(Петербургский фонд Архива Академии Наук.-Фонд 6.-Опись 1.-Дело 26.-Лист 20-21)
Одновременно с этим к президенту обратился директор Музея антропологии и этнографии академик В. В. Радлов, также с жалобой на военных. Суть дела сводилась к тому, что солдатами гвардейского Уланского полка, располагавшегося на территории, прилегающей к Кунсткамере, был избит сотрудник музея В. И. Анучин.
(Петербургский фонд Архива Академии Наук.-Фонд 6.-Опись 1.-Дело 26.-Лист 15-16 об.)
В связи с тем, что при сложившихся обстоятельствах не было «никаких гарантий безопасности ни для служащих музея, ни для посетителей», директор распорядился о его закрытии.
Как же поддержал Константин Константинович своих коллег по Академии в возникшей конфликтной ситуации?Обоим директорам в присутствии вице-президента и непременного секретаря было сделано устное внушение. В. В. Заленскому было сказано: «Прискорбно, что чины Финляндского полка, наконец освобожденные от тяжелой обязанности охранять денно и нощно спокойствие столицы, унесут из одного из подведомственных Академии наук учреждения не отрадное воспоминание, а горькое чувство незаслуженной обиды».
(Петербургский фонд Архива Академии Наук.-Фонд 6.-Опись 1.-Дело 26.-Лист 3)
А.В.Радлову было цинично заявлено, что "при соблюдении требований, предъявляемых блюстителями спокойствия спокойствия столицы, никакой опасности г.г. служащих в Музее Антропологии и Этнографии и его посетителей не существует»"
(Петербургский фонд Архива Академии Наук.-Фонд 9.-Опись 5.-Дело 5.-Лист 20-21).
Между тем, факты размещения в академических зданиях воинских и полицейских команд продолжались.
Великому князю Романову так и не удалось достичь выкрутить руки в этом вопросе большинству академиков.
27 октября 1905 года ненавистный Президент академии убыл из столицы и данный вопрос стал предметом специального обсуждения на Общем собрании АН под председательством мужественного вице-президента П.В. Никитина
Пятнадцатью (!) голосами против трех Было принято постановление: «Сообщить С.-Петербургскому генерал-губернатору, что размещение войсковых частей и полицейских нарядов в зданиях, принадлежащих Академии наук, не может быть допущено».
В качестве ответныой меры против бунта акдемиков в начале сентября 1906 года в Президентом Академии К.К.Романовым было принято к исполнению секретное отношение градоначальника о намерении «помещать в зданиях Академии полицейские пешие и конные команды и войсковые части, командируемые для охраны уличного порядка».
(Петербургский фонд Архива Академии Наук.-Фонд 6.-Опись 1.-Дело 28.-Лист 97а-97б)
Мужественный Вице-президент П.В.Никитин вновь выступил против Президента и выразил свое мнение о том, что «следовало бы предотвратить или ослабить те неудобства, какими угрожало официальное ведение этого дела».
(Петербургский фонд Архива Академии Наук.-Фонд 6.-Опись 1.-Дело 28.-Лист 97а-97б)
На это царский сатрап разразился гневным ответным письмом от 8 сентября 1906 года, распорядившись: «Требую самого полного содействия полицейским властям, которые составляют органы правительства, так же, как и все академические учреждения, содержимые за счет правительства и без него немыслимые»
(Петербургский фонд Архива Академии Наук.-Фонд 36.-Опись 2.-Дело 54.-Лист 20-21)
Всего доброго,
Cyrano

admin
Время унесло во тьму забвения некогда гремевшие имена фальшивых деятелей
Здесь Анатолий Кондратенко порет сам себя.
В качестве отдельного кнута для него хочу предложить читателям один прелюбопытнейший документец.
Это - письмо министра финансов С. Ю. Витте великому князю Константину Константиновичу с выражением искреннего сожаления о том, что Д. И. Менделеев не является членом Академии наук, от 04 декабря 1899 г,
"'Ваше Императорское Высочество,
Ваше постоянное милостивое ко мне отношение дает мне смелость обратиться к Вашему Высочеству не то с ходатайством, не то с мыслью, исходящих не от министра финансов, а просто от русского человека. В числе моих сотрудников состоит русский ученый Дмитрий Иванович Менделеев Нет человека без греха. Может быть, и он имеет много грехов. Но ведь несомненно, что он представляет собою тип удивительного русского ученого. Будь он француз, немец, англичанин — он уже давно был бы членом высшего ученого национального учреждения. Его имя известно всему миру. Как-то обидно и за него, и за Академию, что он до сего времени, после того как Акаде¬мия имеет высокую честь состоять под Вашим председательством—все-таки не академик.
Я позволил себе высказать изложенную мысль, но не просьбы Д.И.Менделеева. Он теперь более чем когда-либо далек от чувства тщеславия. Да ему это чувство и иметь не подобает. Но всякий раз, коегда я его вижу, мне щжходит на мысль — как досадно, как обидно, что этот русский тип, этот русский ученый до сих пор не академик. Я отлично знаю, что при оценке каждого лица можно найти много возражений. Нет человека без греха. Я хорошо знаю все более или менее мелкие чувства, которые неизбежны всякой людской коллегии при оценке лиц, и в особенности при их выборе. Но я знаю также, что всегда наступает момент, когда высшие чувства, высшие помыслы отодвигают низшие и воздается дань справедливости каждому мия имеет высокую честь состоять под Вашим председательством— все-таки не академик. Я позволил себе высказать изложенную мысль, но не просьбы Д. И. Менделеева. Он теперь более чем когда-либо далек от чувства тщеславия. Да ему это чувство и иметь не подобает.
Но всякий раз, когда я его вижу, мне приходит на мысль — как досадно, как обидно, что этот русский тип, этот русский ученый до сих пор не академик. Я отлично знаю, что при оценке каждого лица можно найти много возражений. Нет человека без греха. Я хорошо знаю все более или менее мелкие чувства», которые неизбежны всякой людской коллегии при оценке лиц, и в особенности при их выборе. Но я знаю также, что всегда
наступает момент, когда высшие чувства, высшие помыслы отодвигают низшие и воздается дань справедливости каждому по его заслугам. Но наступит ли уже этот момент для старика Димитрия Ивановича Менделеева. _
Простите, Ваше Высочество, что я дерзнул высказать Вам,, что мне пришли на ум и сердце.
С чувством почтительнейшего уважения имею честь быть Вашего Высочества всепреданнейший слуга
Сергей Витте."
(Петербургский фонд Архива Академии Наук.-Фонд 6.-Опись 1.-Дело 16.-Лист 48-49 (Подлинник. Автограф))
Впервые вопрос об избрании русского гения Академиков Академии Наук России был поставлен на выборах в 1880 г. Вот только "малость" недолювливал "удивительного русского ученого" тогдашний Президент Академии Наук немец Фридрих Бенжамен Лютке.
Великий князь Константин Константинович унаследовал эту же нелюбовь.
В результате вопрос об избрании Менделеева академиком ставился нескольтко раз, но благодаря закулисным шашням Великого князя с "немецкой партией" в Академии. вопрос так и не был решен положительно.
В знак протеста против действий Великого князя Менделеев был избран почетным профессором Московского, Казанского, Киевского, Харьковского, Новороссийского университетов, Московского технического училища. Петровская земледельческая и лесная Академии избрали его своим почетным академиком. Своим почетным членом избрали его общество русских врачей и русское техническое общество.
Однако Президенту Академии наук было на все это глубоко начхать.
Впрочем, как верно заметил Анатолий Кондратенко, история все расставляет на свои места. Менделеева знает каждый школьник, а Великого князя Константина Константиновича знают, в основном те, кто кто читает желтую прессу, а также надписи на стенах и заборах типа современных мемориальных досок.
Всего доброго,
Cyrano

Потомственный дворянин Орловской губернии, выпускник ОБКК (1879), генерал-от-инфантерии профессор Военной академии им. М. В. Фрунзе (1922 - 1926), участник операции ГПУ «Трест», являлся крупнейшим специалистом по Первой Обороне Севастополя (Оборона Севастополя. Изд. 2-е. Спб., 1904; Исторический путеводитель по Севастополю, СПб., 1907.), в связи с чем обязан был обращаться к Президенту Академии наук К.К.Романову.



Письмо историка подполковника А,М.Зайончковского генерал-майору Свиты великому князю Константину Константиновичу о важности подготовки и издания обобщающего исторического труда к 50-летнему юбилею Крымской войны от 20 октября 1897 г.

Ваше Императорское Высочество. То высокочтимое мною внимание, которым Ваше Императорское Высочество осчастливливали ка.к меня лично, так и мои военно-исторические труды, дает мне смелость утруждать Ваше Императорское Высочество этим письмом; некоторая же уверенность, что дело, которое я рискую представить на Ваше милостивое усмотрение, может быть, будет признано Вами не бесполезным, дает мне маленькую надежду, что Ваше Имлераторское Высочество простит мою смелость Вам писать.
В .1899 и, в особенности, в 1903—1905 годах минет 50 лет событиям, имевшим такое огромное влияние на жизнь нашего государства; я говорю об эпохе Венгерской и Крымской войн. Между тем до настоящего времени в нашей литературе нет труда, который осветил бы эту эпоху в полном объеме и поставил бы ее на надлежащую высоту, который выдвинул бы во всем величии личность Императора Николая I, грандиозность подвига нашего народа и армии, вновь выказанного в годов¬щину Крымской войны, а также и то стечение обстоятельств, которое привело иас к Парижскому трактату.
Не изволите ли, Ваше Императорское Высочество, найти, что такой труд, основанный на детальной разработке как ма¬териалов, вышедших до сих пор в свет, так и в особенности хранящихся в архивах, представит значительный интерес, а появление его ко времени истечения полстолетия события 1853—1855 годов является крайне желательным. Время же для такой фундаментальной архивной работы остается не особенно много.
Всепреданнейше повергая изложенное на усмотрение Вашего Императорского Высочества, я решаюсь почтительнейше доложить Вам мою мысль об увековечении пятидесятилетней памяти конца царствования Императора Николая I обширным исследованием событий, его сопровождавших, в надежде, что, может быть, Ваше Императорское Высочество изволите собла¬говолить взять ее под Свое высокое и просвещенное покрови¬тельство.
Как Августейший президент Академии наук, Ваше Импера-торское Высочество, вероятно, найдете для этой работы лиц, заслуживших известность своими историческими и вместе с тем военно-историческими трудами, и я буду счастлив, если идея, с которой я вожусь несколько лет и которой, по мере ознакомления с фактами, все более и более симпатизирую, осуществилась бы, например, такими компетентными историками, как генерал Дубровин или Шильдер, хотя, впрочем, последний не предполагает взяться за этот труд.
С своей стороны, посвящая последние два года свои очень краткие досуги изучению эпохи 1849—1855 годов, я поработал над ней, собрал некоторые материалы и даже задался целью собственными силами и средствами щ осуществить задуманный мною обширный труд. Но, к сожалению, мне приходится прийти к убеждению, что собственными средствами невозможно выполнить эту работу, требующую очень продолжительных занятий в архивах и много времени для разработки материалов. Причиной этому служит, во-первых, то, что мне самому очень трудно открыть себе двери в наиболее ценные архивы и, во-вторых, полное отсутствие собственных средств отнимает у меня все свободное от службы время на преподавательскую деятельность и мелкую литературную работу, при помощи которой я содержу свою семью.
Если бы Ваше Императорское Высочество или Академия наук не нашли более компетентного лица, желавшего взяться за намеченную мною работу, и если бы Ваше Императорское Высочество соизволили осчастливить меня взять под Ваше высокое покровительство мой начатый труд, поручить мне поработать над этой эпохой, соблаговолили бы исходатайствовать некоторое содействие моему труду, то я посвятил бы все свое время и силы для того, чтобы быть достойным высоко милостивого доверия Вашего Императорского Высочества и в возможно полкой мере выполнить мысль, которая является основой моего почтительнейшего доклада,
Всепреданнейше прошу Ваше Императорское Высочество великодушно простить меня за смелость беспокоить Вас таким длинным письмом; испросить же разрешения явиться к Вашему Императорскому. Высочеству лично я не рискую, зная, как Вы изволите всегда быть заняты.
Если Ваше Императорское Высочество соизволите найти мой доклад достойным некоторого внимания, то я был бы счастлив получить милостивое разрешение удостоиться дополнить его личным объяснением; в противном же случае осмеливаюсь просить простить и забыть мою смелость писать непосредственно Вашему Императорскому Высочеству.

Вашего Императорского Высочества
всепредаинейший Андрей Зайончковский.

Фонтанка, Казармы Местных войск.

(Петербургский фонд Архива Академии Наук.-Фонд 6.-Опись 1.-Дело 11.-Лист 55-56 об. (Подлинник. Автограф))

"Милостивое разрешение" было дано. А вот "высокое покровительство" - это фиг! Поэтому капитальный труд о городе русской славы был издан, но не в 1903, а лишь спустя десять лет - в 1913 г.: Зайончковский А,М. Восточная война 1853—1856 в связи с современной ей политической обстановкой. Т. 1, 2. СПб,, 1908—1913.

В 1918 г. славный сын земли орловской Андрей Медардович Зайончковский перешел на сторону Революции, что и помогло ему в полной мере раскрыть свой талант ученого.

(Восточная война 1853—56 гг. в связи с современной ей политической обстановкой (тт. 1—2, 1908—1913)
Стратегический очерк войны 1914—1918 гг. Часть VI. Период от прорыва юго-западного фронта в мае 1916 до конца войны. (сост.). 1923.
Стратегический очерк войны 1914—1918 гг. Часть VII. Кампания 1917 г. (сост.). 1923.
Мировая война 1914—1918 гг. Москва, 1923 (2-е изд. — Воениздат. 1924, 3-е изд. — Воениздат. 1938—1939).
Подготовка России к империалистической войне: Планы войны. Воениздат. М., 1926;
Подготовка России к мировой войне в международном отношении. Военная типография штаба РККА. Л., 1926).

Всего доброго,
Cyrano

Ничуть не сомневался, что и на этой странице появится из табакерки наш доблестный Cyrano. Не думал только, что это произойдёт так быстро.

Невольно задаёшься вопросом, а есть ли такая историческая личность (кроме, думаю, астронома Штернберга), на которого у Cyrano не заготовлена куча... компромата, чернухи и прочего негатива. Вот и Великому князю досталось. Да, и А.Кондратенко заодно, походя. А почему бы и на этого человека не плеснуть грязью. Или хотя бы не проявить неуважение.

Зачем это делается? У каждого свой ответ...

Наиболее грязая и одиозная страница в истории Российской Академии Наук была написана великим князем К.К.Романовым в 1902 г.
8 феврале 1902 года Максим Горький был избран в почетные академики на заседании соединенного собрания Отделения русского языка и словесности и Разряда изящной словесности императорской Академии наук.
Горький в это время находится в Крыму, в Кореизе. Встречается с Чеховым, читает Толстому сцены из еще не законченной пьесы «На дне», над которой в это время работает.
9 февраля А. М. Пешкову было направлено извещение об избрании и уведомление, что диплом ему будет послан дополнительно, подписанное председательствующим в ОРЯС академиком А. Н. Веселовским.
(Петербургский фонд Архива Академии Наук.-Фонд 9.-Опись 5.-Дело 5.-Лист 2).
2 марта Горький получает этот документ.
Между тем, министерство внутренних дел представило Николаю II доклад об избрании Горького в почетные академики вместе с подробной справкой о его политической неблагонадежности. Известны слова императора, начертанные на докладе: «Более чем оригинально».
В ответ царь направляет личное письмо министру народного просвещения П.С.Ванновскому с требованием отменить избрание:
«Чем руководствовались почтенные мудрецы при этом избрании, понять нельзя.
Ни возраст Горького, ни даже коротенькие сочинения его не представляют достаточное наличие причин в пользу его избрания на такое почетное звание.
Гораздо серьезнее то обстоятельство, что он состоит под следствием. И такого человека в теперешнее смутное время Акад<емия> наук позволяет себе избирать в свою среду. Я глубоко возмущен всем этим и поручаю вам объявить, что <по> моему повелению выбор Горького отменяется. Надеюсь хоть немного отрезвить этим состояние умов в Академии».
9 марта министр просвещения П.С.Ванновский пишет конфиденциальное президенту Академии наук России великому князю К.К.Романову, где всю грязную раблту перекладывает на него, ссылаясь на мнение царя: «Государь император мне повелеть соизволил: объявить соединенному собранию Отделения русского языка и словесности и Разряда изящной словесности императорской Академии наук, что Его Величество глубоко огорчен избранием вышеупомянутым соединенным собранием в свою среду Алексея Максимовича Пешкова (псевдоним «Максим Горький»)».
Сообщив об этом указании императора, министр предложил К.К.Романову «принять меры к выполнению высочайшего повеления».
В результате 10 марта в «Правительственном вестнике» от имени Академии наук появляется сообщение о недействительности выборов Горького: «Ввиду обстоятельств, которые не были известны соединенному собранию Отделения русского языка и словесности и Разряда изящной словесности императорской Академии наук, выборы в почетные академики Алексея Максимовича Пешкова (псевдоним «Максим Горький»), привлеченного к дознанию в порядке ст. 1035 уголовного судопроизводства, объявляются недействительными».
(Петербургский фонд Архива Академии Наук.-Фонд 9.-Опись 5.-Дело 5.-Лист 10-10 об.).
Замечу, что даже в советские времена даже столь одиозная фигура как приснопамятный академик А.Д.Сахаров не была подвергнута изгнанию из Академии наук.
Горький заявляет: «...С просьбой о возврате этого уведомления Академия должна обратиться непосредственно ко мне», полагая, что великий князь достаточно велик для того, чтобы понимать, всю дикость происходящено, и, пользуясь своим влиянием, "спустит дело на тормозах".
В качестве "симметричного ответа" К.К.Романов направляет письмо губернатору Таврической губернии В.Ф.Трепову с просьбой «об отобрании у А. М. Пешкова» посланного ему ранее Академией извещения об избрании в почетные члены.
На черновике этого письма сохранилась помета, сделанная рукой президента и не оставляющая сомнений в определенности его позиции в этом вопросе; «Уведомление Горького от Академии, конечно, должно быть отобрано: оно представляет собою удостоверение в звании, принадлежащем Горькому, а звание это ему не принадлежит. Неотобрание уведомления допускало бы толкование, что признание недействительности выборов исходит не от Академии и что она остается при прежнем своем решении».
(Петербургский фонд Архива Академии Наук.-Фонд 9.-Опись 5.-Дело 5.-Лист 5).
В архивном деле сохранился заготовленный типографским способом диплом почетного академика А. М.Пешкова. Он так и остался не подписанным президентом Президентом и председательствующим в Отделении русского языка и словесности.
11 марта 1902 г. академик А.А.Марков, всемирно признанный автор теории случайных процессов, направил письмо непременному секретарю АН Н.Ф.Дубровину, в котором выразил свой протест по данному факту, обосновав его следующим образом:
"1. Объявление в «Правительственном вестнике» незаконно, так как оно сделано от имени Академии наук, но без ведома Общего собрания;
2. Выборы в почетные академики «не обусловлены предварительными справками» в Министерстве юстиции и внутренних дел;
3. Закон нарушен еще и потому, что сами по себе «выборы считаются окончательными, не требующими дальнейшего утверждения."
(Петербургский фонд Архива Академии Наук.-Фонд 6.-Опись 1-1894.-Дело 38.-Лист 117-118 об.)
Все эти соображения выдающийся математик намеревался доложить на ближайшем Общем собрании и, согласно Уставу Академии, просил на то разрешения ее августейшего президента.
Впрочем, августейший президент немедленно дал понять, "кто в берлоге хозяин":
1. «Президенту нередко представляются случаи сноситься от лица Академии и в ее интересах и нуждах без ведома Общего собрания».
2. Мотивы кассации выборов — «исполнение общего Закона, который никакими частными постановлениями не отменяется».
3. Выборы признаны «недействительными, а об неутверждении их не было и речи».
4, «Президенту неугодно дать согласие на заявление (А.А. Маркова) в Общем собрании».
(Петербургский фонд Архива Академии Наук.-Фонд 6.-Опись 1.-Дело 38.-Лист 119-119 об.)
Переписка между отдельными учеными на данном отрезке времени доказывает, что некоторые из них весьма опасались, что последствиями скандала с выборами М. Горького могут стать какие-то репрессивные меры по отношению к Академии в целом. Так, 9 августа 1902 года, академик А. А. Шахматов в своем письме к академику Ф. Ф. Фортунатову, в частности, заметил: «Смущает меня вся история с Горьким. ... Может все это кончиться прикрытием Разряда и отобранием у нас средств».
Впрочем, в Академии нашлись и куда как более мужественные люди.
6 апреля того же года В.Г.Короленко пишет председателю II Отделения Академии наук А.Н.Веселовскому письмо, в котором не соглашается с отменой выборов Горького и требует созыва собрания Отделения русского языка и словесности и Разряда изящной словесности, чтобы сделать заявление о сложении с себя звания почетного академика.
Не получив ответа, 25 июля В.Г.Короленко посылает на имя А.Н.Веселовского новое письмо – с отказом от звания почетного академика.
25 августа то же делает почетный академик А.П.Чехов.
Почетный академик В.В.Стасов объявил, что больше не будет посещать заседания в Академии наук.
...Почти ровно через месяц, 31 марта 1917 года, после Февральской революции и задержания семейки Романовых руководство Академии наук, пытаясь отмежеваться от весьма неприятной истории с вы-борами М. Горького и обвиняя в этом самого царя и его правительство поместило в «Вестнике Временного правительства» сообщение о том, что постановлением Разряда изящной словесности писатель А.М,Пешков (М. Горький) «признан состоящим в числе почетных академиков разряда».
(Петербургский фонд Архива Академии Наук.-Фонд 6.-Опись 1-1а-1917.-Дело 164.-Лист 126).

admin
Зачем это делается?

Мой собственный ответ такой. Я хочу, чтобы читатели имели объективную возможность задуматься, с кем они. С орловским журналистом Алексеем Кондратенко, или с Чеховым, Короленко, Горьким, Менделеевым.
Может быть, стОит поставить также вопрос, с какой целью в Орле появляются подобные мемориальные доски, и какова мотивация журналиста Алексея Кондратенко к тому, чтобы скоренько-скоренько откликнуться в главной орловской газетенке на это прогрессивное явление.
Третье. Тема "О если б совесть уберечь..." проходит лейтмотивом через эпистолярное и стихотворное наследие великого князя. Я мог бы подробно написать, из-за чего у Константина Константиновича (с его же слов) были разлады с собственной совестью, и насколько необходимым и уместным было упоминание о великокняжеской совести в заголовке статьи ловкого орловского корреспондента. Да... пусть это будет на совести августейшего... пойду, займусь делом.

А почему бы и на этого человека не плеснуть грязью.

Да ведь это - корреспондент! "Посему Я вознегодовал на оный род и сказал: непрестанно заблуждаются сердцем, не познали они путей Моих" (апостол Павел). К сожалению, корреспондент сей в своем трактате не упомянул согласно логике его повествования, что изгнание в 1902 г. из академии мудростью великого князя столь мелкотравчатых писателей, как Горький, Чехов, Короленко, с лихвой компенсировалось избранием в качестве почетного члена Александра Васильевича Сухово-Кобылина, автора нетленной и от того всеми нами горячо любимой пьесы "Смерть Тарелкина". Он (корреспондент) попросту бесстрастно изложил тенденциозно подобранные им же факты. Но "если не холоден ты, и не горяч, исторгну тебя из уст Своих" (Христос, Иисус).
Впрочем, умолкаю. Ибо, как говаривал наш мудрейший великий князь, «Лезть с долгом гражданина в поэзию, это — с суконным рылом в пушной ряд».

Всего доброго,
Cyrano

Мой собственный ответ такой. Я хочу, чтобы читатели имели объективную возможность задуматься, с кем они. С орловским журналистом Алексеем Кондратенко, или с Чеховым, Короленко, Горьким, Менделеевым.
Может быть, стОит поставить также вопрос, с какой целью в Орле появляются подобные мемориальные доски, и какова мотивация журналиста Алексея Кондратенко к тому, чтобы скоренько-скоренько откликнуться в главной орловской газетенке на это прогрессивное явление.
Третье. Тема "О если б совесть уберечь..." проходит лейтмотивом через эпистолярное и стихотворное наследие великого князя. Я мог бы подробно написать, из-за чего у Константина Константиновича (с его же слов) были разлады с собственной совестью, и насколько необходимым и уместным было упоминание о великокняжеской совести в заголовке статьи ловкого орловского корреспондента. Да... пусть это будет на совести августейшего... пойду, займусь делом.

Вновь поделить людей на высшую и низшую расу. По Сословиям соскучились.

Крестьянкины немытые неученые дети.


Как поет БГ НАЗАД В АРХАНГЕЛЬСК. На тысячи лет назад

Где конкретно это могло быть?

Центральный Государственный архив кинофотофонодокументов Санкт-Петербурга.
Шифр: Д 14345
Период производства: до 1917 года
Размер: Д
Цветность: ч/б.
Оригинал/копия: оригинал
Аннотация: Прибытие императора Николая II в Орел к месту расположения войск, отправляемых на Дальний Восток.
Дата съемки: 1904 г.
Год съемки: 1904
Место съемки: Орел г.
Темы: Смотр полков перед отправкой в действующую армию.
Персоны: Николай II (Романов Николай Александрович)
Авторы съемки: Фотография ателье Буллы
Всего доброго,
Cyrano

Центральный Государственный архив кинофотофонодокументов Санкт-Петербурга.
Шифр: Д 14355
Период производства: до 1917 года
Размер: Д
Цветность: ч/б.
Оригинал/копия: оригинал
Аннотация: Император Николай II на параде Драгунского Нежинского полка перед отправкой его на Дальний Восток..
Дата съемки: 1904 г.
Год съемки: 1904
Место съемки: Орел г.
Темы: Смотр полков перед отправкой в действующую армию.
Персоны: Николай II (Романов Николай Александрович)
Авторы съемки: Фотография ателье Буллы
Всего доброго,
Cyrano