120 и 50
Как-то незаметно промелькнули две даты, связанные с Никитой Сергеевичем Хрущёвым: 120 лет со дня рождения и 50 лет с того момента, как в 1964 году он, не по своей воле вынужден был покинуть самый главный пост в стране Советов.
Так уж сложилось, что я жил при всех советских правителях, кроме Ленина. При Сталине жил совсем немного, ни о чём страшном по малолетству не знал, хотя запомнил реакцию бабушки, когда она видела в окне проезжавший по улице "воронок". В начале 50-х этот закрытый автомобиль уже не увозил массово по ночам тех, на кого волею судьбы (или доноса соседа) падал выбор, но символом сталинского времени он оставался ещё долгие годы. Помню, как оглядываясь по сторонам, люди говорил друг другу, если высказывалось что-то слишком громко: "Тише, заберут". Слова "заберут", "забрали" вообще употреблялись довольно часто. Запомнилось, что в те годы, когда бабушка гонялась за мной с хворостиной, чтобы проучить за какую-нибудь шалость, самой "страшной" детской клятвой были слова: "Честное Ленинское, честное Сталинское, честное Маленковское больше так не буду!" (Именно в таком порядке).
Воспоминания о жизни "при Хрущёве" более обширны, но школьные годы тоже не очень располагают к осмыслению проживаемого момента, как кусочка истории. Запомнились в большинстве своём какие-то особенно выразительные или смешные моменты, связанные с правлением Хрущёва или с ним самим.
Помню, когда Хрущёв ездил в Америку, он упал в силосную яму, т.к. очень увлёкся осмотром и подошел близко к краю. После посещения Америки Хрущёв страстно полюбил кукурузу. Её стали сажать по всей стране, говорили, что и за Полярным кругом. Кроме колхозов и совхозов люди стали сажать кукурузу и на своих маленьких огородиках. Помню на нашем огороде в 1,5 сотки тоже росло несколько растений выше 2 метров. Ушлые хозяйственники быстро поняли, на чём можно сделать карьеру и старались выращивать кукурузу даже там, где она не могла дать ничего путного. Помню разговор, когда Хрущёв приезжал в нашу область проверять, как обстоят дела с уборкой урожая, какое-то поле кукурузы в зоне видимости в трассы, которое не успели убрать, просто уложили на землю с помощью троса, прицепленного к двум тракторам.
Говорили также, что машина Хрущёва была закидана помидорами. Может быть, был всего один помидор, но падение уважения к правителям началось при Хрущёве.
Помню грозные сообщения по радио, в которых клеймили империалистов, восхищались мужеством кубинских революционеров. Много позже я узнал, что мир стоял в те годы на пороге ядерной войны, которую удалось предотвратить только в последний момент путём телефонных переговоров Хрущёва и американского президента Кеннеди.
Помню исчезновение продуктов первой необходимости в магазинах, которые случились в начале 60-х годов и талоны на эти продукты, с которыми люди покупали себе и своим детям еду. Это тоже было при Хрущёве. Тогда не приходило в в голову, что в эти же годы полетел первый советский человек в космос - Юрий Алексеевич Гагарин, затем второй наш космонавт - Герман Степанович Титов. В газетах, по радио и телевизору, где он уже был, царило прославление достижений советского народа, прославления социализма. Запомнились невесть откуда взявшиеся строчки: "на муку и макароны в ЖКО возьми талоны".
Года два назад вспомнил, что в 60-е годы среди народа ходили смешные стишки про Хрущёва. Хотелось бы найти эти стишки, которые (это я точно помню) переписывал от руки в записную книжечку. Прошло 50 лет с тех пор, и надеяться найти эту книжечку мог только неисправимый оптимист. И всё-таки она нашлась.
Печатаю в память о самобытном правителе нашей необыкновенной страны к 120-летию со дня его рождения.
Правда про Никиту
Это быль, а не присказка,
Это правда, а не сказка,
В чём Никита просчитался
И как кур во щи попался.
С мёртвым Сталиным таскался,
Да с китайцами ругался,
Культ с трибуны он громил,
А себя не позабыл.
Звёзд геройских до избытка,
Нацепил себе Никитка,
В каждой книге и журнале
Был портрет его в начале.
И на фронте и в тылу
Гнул он линию одну,
Кто бы, что бы ни освоил,
Всё Никитушка присвоил.
Он и пахарь и делец,
Он шахтёр и он же спец,
Хоть неважный дипломат,
Каждой щёлке – кум и сват.
Так он жил и не тужил,
Часто речи говорил,
В Гане строил он заводы,
Покорял в Египте воды,
Со своих три шкуры драл.
За границу в дар давал,
Ордена, как погремушки,
Раздавал на побегушках.
Деньги всем дарил он с ходу,
Не свои – за счёт народа,
А народ так всё терпел,
Хоть до сыта и не ел.
Всю казну привёл в развал,
Даже Зверев дуба дал.
Помогал в работе сей
Зять Никиты Аджубей.
Часто ездил за границу,
Да проматывал пшеницу.
Парень был он пробивной
И с задумкою такой
Изобрёл себе он быстро
Пост внештатного министра.
И Петровна не зевала,
Где успела, там давала,
То машину, то завод,
То новейший самолёт.
Так мы жили, приуныли,
Белый хлеб совсем забыли,
Хоть и масла не видали,
Планы всё же выполняли.
Наконец, решил народ,
Дальше дело не пойдёт,
Что с правителем таким
Мы, как шведы пролетим,
Что Никитин аппетит
Всю Россию разорит.
Вместо ленинских идей
Нас разули и раздели.
Отобрал и кур и скот,
Сам разъелся, словно кот.
Займы, что народ скопил,
Лет на 20 схоронил.
Деньги новые он ввёл,
На расценках нас обвёл.
И от выгоды такой
Мы согнулися дугой.
И такой создал он рай,
Хоть ложись и помирай.
Пленум быстро собирали,
Все вопросы разобрали.
Говорят; «Пиши, Никита,
Откровенно и открыто.
Может быть, тебя простим,
Но с поста тебя сместим.
Ты народ простой морочил,
Дело партии порочил.
Светы ленинских заветов
Ты прославливал в банкетах,
Ты марксистский капитал
На подачках размотал,
Братской дружбой прикрывался,
Сам расколом занимался,
Ты над мёртвым надругался,
Сам при жизни об(морался).
Делу партии во вред
Курс твоих последних лет».
Он вначале упирался,
А потом во всём признался.
Заявленье написал,
На здоровье уповал.
Дескать слаб я стал мозгою,
Не домысливал порою,
Но прошу меня простить
Зло на сердце не носить.
Тут, вдруг, Брежнев говорит:
«А народ тебя простит?
Правил только 10 лет,
А наделал столько бед.
Нет, браток, сдавай нам дело,
Поведём его умело,
Выпрем твой Хрущёвский сброд,
И оценит нас народ.
А за жизнь свою не бойся,
Не дрожи и успокойся,
Рук о вас марать не станем,
Вы с роднёй судитесь сами.
Нам народ сказал давно
не тревожься зря, г...но.
От тебя и так воняет,
И позор твой всяк узнает
Аппетит свой приумерь,
Безработный ты теперь.
На муку и макароны
В ЖКО возьми талоны.
Мемуаров не пиши,
Их не купят за гроши.
Восвояси отправляйся,
Под ногами не мешайся».
Мы писали по листочку,
Но пора поставить точку.
Это быль, а быль не мука,
Для читателей наука.
Сочинил её в наш век
Свой рабочий человек,
Инвалид и гражданин,
Для России верный сын.
Конец |
Страница 12 из 23: « Назад 1 ... 11 12 13 ... 22 23 Дальше »