* * * Кто не носит крестов, те не будут меняться крестами; А судьба-это бред, а судьба-это карточный блеф... Старый волк Волверстон, позабудь о своем капитане – Синеглазый ирландец пьет мертвую на корабле.
Оборвался полет по судьбе, по волнам оробелым, Распадается братство морских беспризорных бродяг... Меньше года пройдет – он потопит свою «Арабеллу» И вернется к своим, и тебе не кивнет, уходя.
Вороненый парик, стать литая – попробуй, сломай-ка! И пиратская вольница стелется ниже травы... Ты готов разорить всю Америку – что там Ямайка! – За одно мановенье надменной его головы.
Ностальгия по дому... Улыбка… А дальше по схеме. Шелест шелковых юбок... А дальше ты знаешь и сам. Он забудет тебя, он оставит тебя в Картахене, Как, съезжая с квартиры, оставил бы старого пса.
Ну, а дальше, а дальше – сценарий до боли знакомый, Через несколько лет предстоит неизбежный исход: Господин губернатор Ямайки взирает с балкона. Как пират Волверстон поднимается на эшафот.
И на этот балкон свое око бестрепетно вскинув, Созерцая без страха свой самый последний закат, Ты узнаешь глаза его – синие брызги морские Из-под чопорных волн вороного, как встарь, парика.
Это будет как нож... И какое-то чувство шестое Для тебя озарит на мгновение эти черты: Внезапно поймешь, что сегодня оплакивать стоит Одного из двоих, и, похоже, что это не ты.
То ли веки дрожат, то ли зной, то ли оба вы спите, И последние сны навевает закатный прибой... Это он, твой вожак, твой бесстрашный, Насмешливый Питер В этот вечер умрет окончательно вместе с тобой.
Ни о чем не проси. И глаза его – синие стразы – Ни о чем не напомнят; застывшие, словно скала. В эту мертвую синь ты посмотришь единственным глазом И кивнешь ему прежде, чем выбьет опору палач. |