Случай в трамвае. Декабрь, а дождь льет, как осенью. Туман, лужи и пустота на улице. Ни машин, ни прохожих. Гуляет лишь ветер. Плачут телефонные провода, морщится голая речка. Такой ночью мы недавно ехали на вокзал. В трамвае нас было трое. Вагоновожатый, кондуктор и я — единственный пассажир. Хотя на остановках ни души, вагоновожатый соблюдал правила — плавно останавливал вагон на каждой остановке и не трогал с места до тех пор, пока дремавший кондуктор не подавал сигнала. Так мы и проехали три остановки. На четвертой — возле кинотеатра «Победа» — наконец появился еще один пассажир. Это был пожилой человек, одетый в старенький пиджачок, дешевые ботинки без калош и засаленную кепку. Новый пассажир оказался хорошим знакомым кондуктора. Он остановился возле него, вытянул шею, спросил: — Это ты, Евдокия? — Я, Егор Степаныч. В третью смену нынче. Еду в последний рейс. — То-то, гляжу, знакомая вроде. Сразу не узнаешь. Глаза совсем стали слабые... Я тоже неделю работал в утреннюю смену, а теперь очередь в ночь наступила. С приходом Степаныча сонливость у кондуктора пропала. Она быстро дала отправление, и вагон опять покатился вперед. Егор Степанович не садился на диванчик, видно, не хотел марать сиденье своими выпачканными в краску штанами. Левой рукой он цепко держался за никелевую скобку, а правой рылся в кармане. Наконец на его темной ладони сверкнули две маленькие монетки. — Посмотри-ка, Евдокия, сколько тут у меня мелочи-то? — протянул он морщинистую руку. — Да не надо, Егор Степанович... — Как это не надо, — проворчал он,—что ж, ты за меня сама платить будешь? Кондуктор, склонившись над рукой своего знакомого, сказала: — Тут у вас две копейки, Стапаныч. Все равно на билет! не хватает. - Ишь ты какая выходит потеха. Но я сейчас... Он снова опустил в карман руку, но мелочи не нашел и подал рубль. — На-ка, разменяй. — А у меня нет сдачи... Честное слово, Степаныч,. нету мелочи. Копеек сорок, больше не наберу, вот погляди... Она раскрыла старую сумку и, пытаясь убедить своего знакомого, вытрясла на ладонь несколько копеек мелочи. Лицо Степаныча сделалось суровым. Он помял в руках; рубль, затем недовольно проворчал: — Ну, что ж, на нет и суда- нет, пройдусь пешочком!.. — Да, садитесь же, ну что вы, право, — громко, стараясь перекричать стук трамвайных колес, настаивала кондуктор. — Да как же я могу без билета? Ты чудачка, Евдокия: Этак каждый сможет... — Все равно вагон пустой, садитесь... Трамвай замедлил ход, подошел к очередной остановке. Степаныч сунул в карман целковый и двинулся к выходу. — Да куда же вы, Егор Степанович, слышите, постойте. — Без билета не могу. Евдокия. Непорядок это. Если каждый будет без билета... Пройдусь пешочком, мне недалеко... Он опустил ногу на подножку, скользнул вниз и, шлепая ботинками по мелким лужицам, тотчас же скрылся в темноте. — Ну, надо же, какой благородный, — развела руками женщина и, потянувшись к звонку, дала отправление. — Да и у меня как на грех ни копейки мелочи, — посочувствовал я. — Есть у меня мелочь, есть сдача, но я думала... Человек едет с работы, свой он, тут в нашей типографии наборщиком работает... Она запнулась на полслове, отошла на свое место, присела и, прислонив голову к стеклу, погрузилась в раздумье. А трамвай, постукивая, бежал к следующей остановке. ____________ И. СОЛДАТОВ; 12.1961 год. |