Ида Николаевна Лучинина.

Родилась Ида Николаевна 7 марта 1929 года на Урале в селе Колмак-Миасс Щучанского района Челябинской (ныне Курганской) области. Ее отец – Николай Андреевич Лучинин, был секретарем в сельсовете, а мать – Антонина Павловна (в девичестве Русакова) – учительницей начальных классов. В семье было двое детей – Ида и Игорь. Жили на съемном жилье, в трудах и заботах, сообща.

Детские годы Иды выпали на 1930 –1940-е. Это было непростое время, выковавшее стойкое, отважное, трудолюбивое и самозабвенное поколение. Нареченная при рождении «Дорожная красавица» (родилась в телеге на соломе по дороге в роддом), Ида воспитывалась в атмосфере взаимопомощи, внимания, уважения, непрестанных забот о становлении родины. Ее отец принимал деятельное участие в создании министерства сельского хозяйства, будучи одним из лучших специалистов в области сельскохозяйственного производства. Этим его родом деятельности был обусловлен переезд всей семьи в 1935 году в Челябинск.

Здесь, в Челябинске, вняв настойчивым просьбам дочери, родители отдали Иду в первый класс школы №1 в возрасте семи с половиной лет. Ида Николаевна с благоговением вспоминает то время, свою первую учительницу – Елену Ивановну, свои первые победы и достижения. Осталась в памяти и поездка с бабушкой Агнешой в Вятку, в край, которого не коснулось крепостничество, и который исконно являлся колыбелью свободолюбия и народного творчества. Здесь находилось родовое имение Иды Николаевны – дом, выстроенный ее дедом Павлом.

Будучи активисткой и общественницей, Ида возглавляла Учком в школе. Ее исключительная любознательность, стремление к саморазвитию, и постижению нового, а главное, стремление поделиться этим новым с окружающими, породило стопки ученических тетрадей изрисованных с обратной стороны. Но уже тогда, было ясно – художественное дарование девочки развивается в русле реалистической традиции. Любые авангардистские инновации на поприще искусства вызывали стойкое отторжение у юной художницы. Все внимание Иды было приковано к натуре, к миру окружающему ее, миру бескрайнему и непостижимому.

«Во время Великой отечественной войны, не смотря на все тяготы и лишения, государство очень заботилось о детях. Сверх пайка нам выдавали ломтик хлеба и ложку сахара. Девочек готовили к войне в качестве радисток» – так с благодарностью вспоминает Ида Николаевна об этом времени. «Я не видела войны как таковой, но я ощутила ее через судьбы людей, переживших оккупацию, разрушенные города, и всеобщую сплоченность».

В 1944 году семья Лучининых переезжает в Украину. Николаю Андреевичу было поручено заняться восстановлением сельского хозяйства на территории Днепропетровска. Здесь в днепропетровской школе №80 произошла встреча Иды Николаевны и юноши Саши Данченко, обучающегося искусству рисования. Наблюдая за тем, как Александр рисовал ее одноклассника, девочка определила собственное отношение к работе с натуры, ощущение значимости которой стало основополагающим в ее жизни.

Перед поступлением в Днепропетровское художественное училище Ида Ни-колаевна брала частные уроки акварели и рисунка у В. М. Шпигановича.
В 1947-1950 годах Лучинина училась в Днепропетровском художественном училище. В училище ее преподавателем стал Н. С. Погребняк.
На 1950-1956 годы приходится учеба Иды в Харьковском государственном художественном институте по специальности «художник-график». Училась она у профессора А.А. Кокеля рисунку (работе углем), у профессора И.А. Дайца – книжной графике, у народного художника Украины профессора В.Ф. Мироненко – технике офорта. Б.В. Косарев – советский художник-график, один из крупнейших сценографов УССР 20-х - 40-х годов ХХ века, заложил в сознании художницы основы грамотно выполненной экспозиции. Обладая от природы уникальными способностями к рисунку, идеальным «глазомером», Ида практически всегда досрочно сдавала программу.

На всех этапах формирования творческого дарования художницы общественная деятельность оставалась важной составляющей частью ее жизни. «Октябренок, пионерка, комсомолка, коммунистка» – это не просто слова для человека, жившего в ту эпоху. Это образ жизни, мысли, взаимоотношений. Ида Николаевна – альтруист, живущий ради и во имя других. «Я никогда не отрекусь от идеи коммунистического общества», – говорит Она. Для нее – это идеи всечеловечности и счастливого будущего. Изучая Библию, Ида Николаевна сделала удивительное открытие: «Устав коммунистической партии во многом соответствует тексту Священного писания».

После окончания института, по распределению Ида Николаевна уезжает в Курск. Здесь в 1956 – 1959 годах она работает преподавателем рисунка, живописи и композиции в Курском художественно-графическом педагогическом училище. Педагогическая система художницы во многом близка взглядам П.П. Чистякова. Она также включает в себя вопросы отношения художника к действительности, психологии творчества, восприятия искусства, воздействия художественных произведений на зрителя и пути активизации этого воздействия. Индивидуальный подход к каждому из учеников – вот кредо Иды Николаевны как педагога. «Самое главное для учителя ценить каждого как личность». Указать на ошибку можно не только просто озвучив ее, но и, что более важно, создав необходимые условия, чтобы обучающийся сам увидел свой недочет.
В 1959 году переезжает в город Орел по приглашению Орловского государственного педагогического института для создания на базе этого учебного заведения совместно с художниками Андреем Курнаковым, Георгием Дышленко художественно-графического факультета.

Занимаясь организацией нового отделения, формируя учебно-тематические планы, учебные программы по спецдисциплинам, техническое оформление кафедры, работая в качестве преподавателя рисунка, живописи и композиции, она в то же время стала и первым деканом художественно-графического факультета. Обязанности декана Ида Николаевна выполняла с момента основании факультета (1959 г.) и вплоть до 1970 года, т.е. на протяжении одиннадцати лет. Тогда на факультете была только одна кафедра – «изобразительное искусство», но именно тогда и началось становление орловской художественной школы, которая опиралась на основы отечественного реалистического искусства и советской школы живописи. И, пожалуй, определяющее значение для формирования этой вновь оформившейся системы имело творчество таких художников как И.Н. Лучинина, А.И. Курнаков, Г.В. Дышленко, В.А. Дудченко, В.В. Анисимов, Г.И. Салова.

В 1964 году художественно-графический факультет впервые выпустил педагогов с высшим художественным образованием. Среди учеников Иды Николаевны такие имена орловских художников, как Эдуард и Маргарита Галактионовы, Галина Бурмакова, Валерий Михеев, Сергей Симаков и другие.

С 1966 года Ида Николаевна становится членом «Союз художников СССР» (ныне Орловская региональная организация ВТОО «Союз художников России»).
Судьбоносным явлением в жизни Иды Николаевны стала встреча, а в дальнейшем и супружество со Станиславом Степановичем Косенковым. Косенков разработал собственную концепцию цветовидения и цветовую философию, которые он читал студентам худграфа Орловского пединститута, где успешно преподавал, будучи молодым еще выпускником Харьковского художественно-промышленного института. Именно в Орле, рядом с чуткой и любящей супругой, которая по совместительству стала другом и наставником в творчестве, сформировался уникальный художественный гений Станислава Степановича. В 1971 году у них родился сын Денис Косенков. И снова были жертвы. Жертвы во имя любви, искусства и гения. Но это лишь одна из составляющих Личности Иды Николаевны Лучининой.

Вторая составляющая ее внутреннего мира – это ее работы, творчество, пронизанное насквозь ее жизнью. Здесь уместно будет говорить и об автобиографичности, и о высочайшем гуманизме, и о философских категориях и многом другом. Искусство художницы столь же многогранно, как и сама Женщина, породившая его.
Ида Николаевна всегда отдавала предпочтения такой графической технике, как штриховая углубленная гравюра на металле, выполненная при помощи травления метала кислотами, или офорту. Это объясняется более мягкими, гибкими, утонченными, стремящимися к сочной полноте образами, создающимися стилистикой офорта. Особенно заметно это на контрасте к суровому, несколько угловатому стилю ксилографии. Техника офорта не однородна и включает в себя множество разновидностей, будь-то акватинта, мягкий лак или сухая игла, но только истинному графику подвластно путем их модификаций создавать полноценные, глубокие композиции. Живописность и эмоциональность манеры, свобода штриха, тонкость светотени все эти качества отличают лучшие работы художницы.

В контексте книжной графики художницей были выполнены иллюстрации и оформление к книгам Н. Банго «Первая разведка (1960 г.), И.С. Тургенева «Отцы и дети» (1960 г.), Д. Головина «Седьмая весна» (1962 г.) и др.

Однако предпочтение Ида Николаевна всегда отдавала эстампу. Условно работы мастера можно разделить по технике исполнения на две большие группы. Это графические листы, выполненные акварелью, карандашом и мягким материалом, имеющие хроникерский характер и отражающие узловые моменты советской истории второй половины XX века. Они включают в себя портреты, пейзажи, анималистический жанр, зарисовки.

Вторая группа – это собственно эстампы, эмоциональные, сложноорганизованные, философские композиции. Как правило, подобные вещи формируются в отдельные циклы работ, что во многом обусловлено желанием автора дать более развернутое обозрение выбранной теме, раскрыть ее во времени, и во всевозможных оттеночных явлениях.
Если же говорить об общих тенденциях советской живописи второй половины XX века, то становиться очевидным то обстоятельство, что работы Иды Николаевны тематически и по манере исполнении укладываются в рамки основных периодов эпохи.

Так в работах 1950-х годов на первый план выдвигается широкая панорама трудовых подвигов людей в условиях восстановления народного хозяйства, разрушенного войной. Перед взором зрителя встает целая плеяда поколения пятидесятников, творивших новую жизнь на голом энтузиазме.

Возможно в силу значимости каждой человеческой жизни в контексте подвига (будь то фронтового или трудового), возвращение в искусство статуса героя, личности и индивидуальности, в первое послевоенное десятилетие в творчестве Иды Николаевны преобладает карандашный и акварельный портрет современника. Это портреты-типы эпохи, характеры эпохи, за которыми стоят конкретные люди.

Особый отклик в тот период находили темы мирной жизни, мирного труда. Они импонировали восприятию зрителя проявлением особой, «вневоенной» кра-соты окружающего — человека, природы, предметов и т. д. Полнота жизни без войны, поистине радостный труд, в котором человек, только что переживший войну, чувствует себя особенно молодым и счастливым, выражены в таких работах как «Последние снопы» (Офорт, 1956 г.), «Брод» (Офорт, 1956 г.), «На пастбище» (Офорт, 1956 г.), «Строим новое» (Офорт, 1956 г.), в карандашных зарисовках отдельных уголков природы.

Обращаясь к подчеркнуто повседневным мотивам, художница прославляет детство, молодость, красоту физического бытия, человека, радость общения с природой, жизнь «во имя».

В 1960-е годы обновляется художественный язык, форма, прослеживается попытка сделать предметом искусства не повествование о событии, а его активное переживание художником и зрителем. Значительно расширяется тематика и углубляется идейное содержание произведений. Происходит дальнейшее взаимовлияние и взаимообогащение различных видов и жанров искусства. На живопись и рисунок начинает влиять кино и плакат. Идет борьба за глубокое воплощение в произведениях искусства центрального образ современности — строителя коммунизма.

Это новое движение, утверждающее принцип образной интерпретации действительности: бескомпромиссность, суровую нелицеприятность, подчеркнутый драматизм в подходе к жизненным явлениям, позднее в искусствоведении получило наименование – «Суровый стиль» соцреализма.
«Классической» интерпретации «сурового стиля» в работах Иды Николаевны мы не встретим, но точек соприкосновения все же много, и говорить о влияние его будет вполне уместно. В частности в унисон общей направленности искусства именно в этот период в творчестве художницы появляются многочастные композиций на одну тему (в основном это полиптихи).
Примером могут служить три большие сери офортов «Орловщина» (1964 г.), «Девчата» (1967 г.) и «Трикотажницы» (1969 г.). В первой пейзажной серии отчетливо прослеживается стремление к монументализации и обобщению. Ее формируют такие композиции как «Орловский пейзаж», «На лугу», «Вечер на сенокосе», и другие.
Серия офортов «Девчата» представлена портретами-типами. Большую роль здесь играет романтическое начало - романтическое восприятие «обычного» «повседневного» в жизни. Художница стремятся к незавершенности, фрагментарности композиционного пространства, что диктует образу качество всеобщности. Жизнь девушек воспринимается в нерасторжимом единстве с судьбой всего народа.
Единство, жизнерадостность и мажорность общего звучания характерно для таких листов серии, как «Бригада», Летний дождик», «Горячая пора», «Сидят девчонки».


Вторит предыдущей серии и листы цикла «Трикотажницы». Здесь мы так же встречаем портреты-типы, но большей акцент в этом полиптихе безусловно падает на жанровые листы. Именно в них перед зрителем разворачивается широкая панорама труда трикотажниц. Как в калейдоскопе из фрагментарно выхваченных композиций формируется мир героико-повседневного бытия.

Искусство «семидесятников» принесло в мир новые поиски морально-этических идеалов, тяготение к познанию общих закономерностей жизни: искусства и мироздания, человека и планеты, художника и мира, жизни и времени и т. п. И как следствие этих процессов стали очевидны проявленный философизм художественных композиций и их аналитичность. Подобные картины-размышления, картины-притчи появляются в 1970-х годах и в творчестве Иды Николаевны. Большинство из них формируются в отдельные серии, а не-которые просто оказываются объединенными общей темой. Из наиболее мощных графических циклов этого периода следует выделить серии офортов «Тревога» (1976 г.), «Точка зрения» (1976 г.), «Данко» (1976 г.).

Серия «Тревога» автобиографична. Она также и наиболее психологична из всех графических циклов Иды Николаевны. Крушение иллюзий, надежд, гармонии. Психическое болезненное до осязаемости внутреннее ощущение затишья перед бурей, ужасной и всесокрушающей. В листе «Сообщение» звенящая тишина ожидания раскалывается на дробные осколки скомканного клочка бумаги, и остается одно – забиться в угол, пока сердце снова не склеится и не начнет стучать мерно, в такт этой жизни (лист «Угол»).


Вторая серия работ «Точка зрения» чем-то перекликается с кинолентой Андрея Тарковского «Зеркало». Она субъективна и неоднозначна для зрителя.
Воспринимаясь на тонком ассоциативном уровне, листы этого цикла будут прочитаны каждым по-своему. Серию формируют такие работы как «Раздумье», «Желание», «Зеркало», «Я», и др.

Двоемирие, в которое погружен человек, проходит лейтмотивом через все офорты. Мир реальности, окружающей человека, и мир желаний. Но здесь уже нет гармонии. Желания человека, его стремление к свету, часто становятся несостоятельными для мира. И что же тогда? А тогда приходиться жертвовать своими желаниями, и пытаться сделать мир вокруг хоть немного лучше. Символический образ шара, древнейший на земле, вбирает в себя всю философскую сущность повествования. Шар – это свет, жизнь, мир, планета. Космогония одной жизни в унисон целому поколению.
Выходом из кромешной темноты становится символ внутреннего горения человека на благо окружающих в серии «Данко». Литературный образ Данко из третьей части произведения М. Горького «Старуха Изергиль», всего лишь повод для выражения авторского взгляда на роль человека в этом мире.


«И вот его сердце вспыхнуло огнем желания спасти их, вывести на легкий путь, и тогда в его очах засверкали лучи того могучего огня…» Скольких вывело из темноты и мрака невежества «горящее сердце» Иды Николаевны, скольким указало путь к спасению, скольким подарило надежду! Каждое ее творение хранит частичку этого пылающего сердца, спасительного огня для всего человечества.


А.М. Ставцева.