К 80-летию со дня рождения
Рассказ об известном художнике-керамисте Жанне Анатольевне Травинской начнём с её воспоминаний.
ОДИН ДЕНЬ МОЕГО ВОЕННОГО ДЕТСТВА
Я родилась на Украине, в маленьком городке Дебальцево.
Лето 1941 года. Мне было пять лет. Я живу у тетушки Анны на хуторе. Просыпаюсь рано, солнце яркое и доброе, все вокруг счастливы и радостны. Я выгоняю гусей на широкую и зеленую хуторскую улицу, и она мне кажется необъятным миром.
Так было до того дня, как я услышала слово "война". Тревога и слезы на лицах близких. Сборы и проводы. Меня забирают в город, и вот мы: я, мама с грудным братцем и мой двоюродный брат, лежим под кроватями. И мне непонятно: почему мы должны лежать в таком неудобном положении весь день и меня никто не кормит? Оказывается, идет артиллерийский обстрел, немцы у нашего города. Выстрелы, как раскаты грома, и такие же вспышки света. Через два дня немцы заняли наш город.
Мне тяжело вспоминать страшный голод зимой, как чудом выжили и весной уже жевали все, что было зелено: лебеду, траву-мураву (крапиву можно было купить только на рынке), укроп и молодые стебли подсолнечника.
Когда немцев выгнали из города, они стали бомбить. Прилетали пунктуально в одно и то же время, вечером. Мы это хорошо усвоили и готовились заранее, убегали в бомбоубежище, прятались в погребах, предварительно захватив кусок кукурузной мамалыги. Этот нарастающий гул летящих мессершмиттов я до сих пор не могу забыть и каждый раз вздрагиваю, услышав летящий мирный самолет.
И снова лето. Военное лето. Солнечный день, взрослые с утра уходят на поиски пищи, а мы, малыши, съев всю траву вокруг домов, вдруг обнаружили большой кусок белой глины. Оказывается, она, если положить ее в рот, приятная и похожа на масло. Такой вывод сделал соседский мальчик, и вот мы, окружив этот кусок, набиваем рты и голодные животы липкой массой. И тут неожиданно услышали сначала далекий, потом все ближе и ближе, такой знакомый уже и страшный гул. Мессеры! Все разбежались, а я, схватив еще кусок белой массы, осталась стоять. Мамы нет, во всем нашем коммунальном доме только мой младший братишка, который еще ходить не умеет. Я растерялась. Мне нужно принимать решение: убегать одной или с братом? Но ведь я его не смогу унести, для меня он тяжел. А самолеты над головой, закрыли все небо, и я вижу эти ненавистные "кресты". Где-то стали рваться бомбы. Объятая страхом, я побежала к дому. Вбежала в подъезд, бомбы рвались где-то совсем близко, звенели выбитые стекла, в комнате кричал от страха брат. Я рванулась к нему, открыла дверь. В этот момент снова разорвалась бомба, волной выбило раму из оконного проема, она с грохотом и звоном упала на пол. В ужасе я снова выбежала в коридор, и вдруг страшный взрыв потряс дом. Стало темно и тихо (вероятно, мне заложило уши). "Что бы это могло быть? — думала маленькая головенка. — И жива ли я?".
В этой кромешной тьме что-то горит красным и падает. "Конец... Наверно, ни¬чего больше не будет"...
Но, к моей неожиданной радости, рассеивается мгла, брат кричит, надрываясь. Я вхожу в дом, обхватываю его поперек и волоку на улицу, где уже снова светит солнце. Но что это? Почему я вижу соседний дом, который был за нашими сараями? Сараев нет. И только глубокие погреба зияют пустотой.
Этот страшный день навсегда запечатлелся в моей памяти.
Спустя семьдесят с лишним лет после тех страшных дней Ж.А.Травинская со слезами на глазах слушала сообщения об обстрелах её родного Дебальцево украинскими националистами, смотрела кадры с разрушенными зданиями, узнавала улицы, памятники. Никому и в страшном сне не могло придти в голову, что на города и сёла Донбасса снова будут падать бомбы и снаряды. |
