Из книги А.Полынкина "История орловского края в лицах"

Скульптор Борис Орловский
1791 - 1837



30 августа 1834 года на Неве выстроились фрегаты, яхты и пароходы, на прилегающих к Дворцовой площади улицах «стояла в ружье стотысячная армия». В девять часов утра вся площадь у колонны окружена была бесчисленными толпами народа. После молебна красная шелковая завеса, скрывавшая монументальное подножие памятника, и золотые двуглавые орлы, поддерживавшие ее, «поверглись перед колонной». Прогремел салют из 248 орудий. Пальба продолжалась 65 минут. Последним аккордом торжества стал церемониальный марш русского войска. Около трех часов «пехота проходила в сомкнутых полковых колоннах, кавалерия – в полковых эскадронных колоннах, а артиллерия – отделениями по 16 орудий».
С таким торжеством был открыт в Петербурге монумент Александру I «Благословенному» – Александровская колонна. Она должна была утверждать незыблемость самодержавия, но уже в представлении современников и, тем более, последующих поколений стала памятником героизму и патриотизму русского народа, монументом Отечественной войны 1812 года.
Александрийский столп, как назвал его Александр Сергеевич Пушкин, был возведен по проекту архитектора Монферрана, а вот на вершине его, днем – в блеске солнца, ночью – в свете луны, стал сиять Крестоносный ангел – «высоко стоящий, единственный», сильный, вставший под Петербургом, как бы обещая России долгий мир и покой после кровопролитной войны – Его ангел!
Скульптор работал над фигурой ангела около трех лет, и за это время он вылепил 14 вариантов статуи в «малом и большом видах» - титаническая работа, не знающая аналогов в истории русского скульптурного искусства!
Император Николай I наградил почти всех чиновников и должностных лиц, имевших хоть какое-то отношение к постройке Александровской колонны, особо отметив Монферрана (Орден Святого Владимира 3-ей степени, пожизненный ежегодный пенсион в пять тысяч рублей и 100 тысяч единовременного пособия), а вот автор «крестоносного» ангела не получил ничего. Вероятно, царь посчитал, что скульптору достаточно Ордена Святой Анны 3-ей степени, врученного ему четырьмя месяцами ранее.
Один из величайших русских мастеров резца родился в 1791 году в семье крепостных крестьян Смирновых, принадлежавших помещице Мацневой и проданных ею в 1801 году тульскому помещику Василию Шатилову.
С местом рождения Бориса Смирнова долгое время были неясности, потому что в тот период несколько раз менялось территориальное деление Орловской губернии, но сейчас известно совершенно точно, что село Большое Столбецкое Мценской округи, упомянутое как владение Натальи Михайловны Мацневой, – теперешнее село Столбецкое Покровского района.
Мальчик рано проявил способности «к леплению из глины», что натолкнуло братьев Шатиловых отдать своего крепостного «учиться рубить из мрамора», и в возрасте 12 лет он оказался в Москве в мастерской известного торговца мраморами Кампиони.
За 12 лет занятий резьбой по мрамору Борис Орловский (место прежнего жительства превратилось в его официальную фамилию) стал лучшим мастеровым-мраморщиком и, чтобы освободиться от крепостной зависимости, «поднес государю императору бюст его, сделанный с отличным искусством».
Помещик Шатилов, в ответ на просьбу президента Академии Художеств отпустить на волю талантливого мастерового, согласился сделать это за 3000 рублей – и эту сумму ему заплатили немедленно. Так в 25 лет началась для Бориса Орловского вторая половина его жизни, короткая, наполненная учебой и работой жизнь свободного человека.
Он учился: по индивидуальному плану – в Академии Художеств, 6 лет – у скульптора Торвальдсена в Италии, и уже в первых самостоятельных работах – «Парисе» и «Фавне, играющем на скрипке» в полной мере проявил свой талант.
Скульптурная фигура гренадера Карпа Варламова, созданная Орловским, настолько понравилась Николаю I, что тот установил одну в своих личных апартаментах, а второй экземпляр отослал своему тестю – прусскому королю Фридриху-Вильгельму.
Вершиной же творчества Бориса Ивановича Орловского стали фигура ангела на Александровской колонне (о ней мы сказали в самом начале) и памятники выдающимся русским полководцам Кутузову и Барклаю-де-Толли.

25 декабря 1837 года, после молебна, по первому пушечному выстрелу, прогремевшему с бастиона Петропавловской крепости, на площади перед Казанским собором были торжественно открыты монументы фельдмаршалам – князю Кутузову-Смоленскому и князю Барклаю-де-Толли, однако сам скульптор торжества не дождался: он умер за девять дней до этого «после кратковременной сильной воспалительной болезни еще на самой поре лет».
Усилиями Е.С. Орловской, его вдовы, потерявшей мужа в первый же год их совместной жизни, над могилой «гиганта русского резца» был установлен памятник, а в конце 30-ых годов XIX века останки Бориса Ивановича Орловского перенесли в Некрополь Александровской Лавры – пантеон деятелей культуры последних столетий.
Мемориальный памятник, решенный только архитектурными средствами, без участия скульптуры, на могиле Орловского, хорошо выразил тему вечности и покоя:
Борис Иванович Орловский,
Профессор Скульптуры
Императорской Академии Художеств,
скончался 16 декабря 1837 года...

Свой памятник скульптору оставил и Александр Сергеевич Пушкин, побывавший в 1836 году в его мастерской и написавший 10 строчек «Художнику»:
«Грустен и весел вхожу, ваятель,
в твою мастерскую:
Гипсу ты мысли даешь, мрамор
послушен тебе...»

Да, мрамор всегда был послушен нашему земляку, лишь время ему не подчинялось: 46 лет жизни – это очень мало.
Но теперь уж и время не властно над творениями великого скульптора Бориса Ивановича Орловского: они по-прежнему рядом с нами!