Сирано вдохновил меня на некое древнеисторическое исследование, которое сегодня и случилось без претензий на истину в последней инстанции. Не судите строго.
Считается, что с 5 века до н.э. по 2 век н.э. на территории нынешней Орловской области (в ее западной и северо-западной части) жили носители так называемой юхновской археологической культуры. Они были широколицы, не отличались худобой и были весьма сильны. Жили традиционно - в землянках, перекрываемых двухскатной крышей, крепящейся на двух-трех венцах деревянного сруба.
Владели технологиями, традиционными для железного века: Изготовление железа (преимущественно из болотных и луговых руд), которого хватало от силы на шила, иголки, рыболовные крючки. Металлические ножи (мечи) были в большой цене и приобретались преимущественно у торговцев с юга – от скифов в обмен, очевидно, на мед, воск и меха. Каждый мужчина должен был иметь такой меч. Без меча он не считался полноценным мужчиной. После смерти меч хоронили вместе с умершим (но только там, где не практиковалось трупосожжение). А трупосожжение не практиковалось только в степях, где не было достаточно горючей древесины.
Впрочем, в районе будущей курской магнитной аномалии металл таки был. И даже, бывало, находился в виде кусков руды.
Скифские мечи были короткими (типа больших ножей), но довольно тяжелыми (1,5 кг весом) и использовались, в основном, в повседневной жизни. В военных конфликтах зачастую применялись дубины (палицы), которые в руках этих силачей приобретали гораздо более поражающие свойства, чем короткие мечи или малоэффективные в лесах луки.
Этнически юхновцы были продуктом многовекового смешения нескольких соседних народностей, которые в бронзовый век вели преимущественно обособленный образ жизни. Но после появления железа подвижность населения (и кровосмешение) значительно возросли. В юхновцах на фоне преимущественно балтской наследственности было намешано много скифской крови с добавками иранского и греческого генетического материала. На границе тысячелетий имела место также ассимиляция германских племен готов и праславянских семейств.
Такое этническое взаимопроникновение привело к распространению относительно новых технологий – глиняных печей и прядения шерсти. Глиняная печь давала возможность более здорового образа жизни в избах, менее углубленных в землю, увеличивая продолжительность жизни и численность населения. Шерстепрядение привело к развитию вязания, ткачества – созданию материалов для более комфортной одежды, увеличивая, опять-таки, жизнестойкость ее носителей.
Исконно балтскими (медлительными светловолосыми блондинами с голубыми глазами) остались только племена верхнеокской культуры, жившие по Оке. Верховье Оки находилось вдали от основных торговых маршрутов, железа здесь не было даже в болотах. Посему вдоль Оки в течение тысячелетия никаких серьезных вторжений и следовавших от них генетических замесов не наблюдалось.
Про территорию, которая находилась за водоразделом между Окой и Сосной (муравским трактом), я говорить не буду – там уже другая география – степь, понимаешь, и другие механизмы этнокультурного развития.
Поклонялись местные балты и все прочие юхновцы своим языческим богам на капищах, которые располагались в центрах городищ, а также - в местах Силы (геоэнергетических центрах). На северо-западе для богов даже ставили деревянные храмы. Боги были преимущественно женского роду (реликт ушедшего в прошлое мартиархата). Главной богиней считалась богиня солнца, любви и плодородия – Лада, за несколько веков, правда, сменившая свой пол на мужской и ставшая Ладом.
А еще, настоящие охотники и рыболовы всяким теткам никогда не поклонялись. У них был священный зверь – Великий Бер, настоящее имя которого произносить было запрещено и который назывался иносказательно – мед ведающий.
Где-то эдак с века 3-го уже нашей эры интересующая нас территория начала подвергаться еще одной серьезной балтской иммиграции. Так называемое племя голядь под давлением агрессивных германских племен ушло из прикарпатья на восток и перемешалось со всем тем, что тут и проживало. Быт аборигенов значительно обогатился различными ювелирными новшествами и глиняной посудой с лощеной поверхностью, а в религии возобладали конкретные мужские боги – Перун (Перунас) и Велес. В результате появилась новая, так называемая мощинская культура, поглотившая и юхновскую культуру, и верхнеокскую культуру.
Народившееся народонаселение впоследствии (веке 7-8) стало этно-генетическим субстратом для проникновения и развития более продвинутых вятичей с новыми технологиями.
Но это уже другая история.
А андрофаги – это потомки финно-угров, которые вышли на Оку с востока несколько тысяч лет назад, заняв подсохшие после таяния Ледника земли. В интересующий нас период андрофаги жили севернее ныне орловских земель - то есть ниже по течению Оки, будучи ранее вытеснеными туда протобалтами, и вследствие языкового барьера, не смешивались со своими юго-западными соседями.
Говорят, что это были людоеды. В их оправдание можно сказать, что каннибализм - неизбежный этап в развитии любого первобытного народа. И имеет преимущественно религиозное, мифическое значение. Например, умерших друзей и родственников (родителей, в частности) поедали для того, чтобы продлить их жизнь в себе. Врагов поедали, чтобы принять в себя их силу и навыки. Все это безобразие сопровождалось огромным количеством религиозных обрядов, ублажающих мир мертвых и ограничивающих аппетиты живых.
В итоге поджарка усопших на костре редуцировалась в трупосожжение и тризну без людоедства. А недожженые останки стали выкладываться на пригорки для кошерного питания птичек и зверюшек. Пригорки впоследствии заменились курганами, раскладка копченостей на поверхности сменилась укупоркой их в сосуды и присыпкой землей. Сами останки стали поджариваться все меньше и меньше, а потом наши некогда земляки и вовсе перестали пользоваться огнем в похоронных целях.
Меланхлены же вообще иранского происхождения – изначально кочевники, прискакавшие в поволжские степи 2,7 тыс. лет назад из-за Каспия. По мере продвижения на Север они получили навыки земледелия и попытались заняться этим делом на плодородных ныне воронежских черноземах. Наивные! Были выбиты прочими кочевниками, а их поредевшие остатки откочевали на северо-запад - в леса, где и ассимилировались, попутно ознакомив местных рыбарей и охотников со всеми прелестями растениеводства.
Кстати. Меланхлены умерших не сжигали, а закапывали. |