К предстоящему Дню города публикую заметку из "Орловской правды" от 1 февраля 1966 года, найденную в папиных архивах. Думаю, ее он хотел опубликовать как раз ко Дню города, поскольку не просто отсканировал, но и распознал текст, а также внимательно вчитался в него и внес свою небольшую правку.
Василий КатановКогда Орлу было триста летГород, разбросавший улицы на берегах Оки и Орлика, особенно мил нашему сердцу: мы в нем живем. С гордостью называем имена знаменитых земляков. Радуемся новым красивым зданиям. Яростно спорим о методах борьбы со всем устарелым и отжившим. Хотим сохранить памятники истории и культуры. Часто повторяем легенду о гордой птице, вспорхнувшей с векового дуба осенью 1566 года, давшей имя бревенчатой крепости на пологом междуречье, где ныне мирно шумят тополя Детского парка. И никак не можем представить свой большой и красивый город одноэтажным захолустьем, а ведь именно таким он и был в не очень давнюю пору.
Кто сказал, что Орёл – городишко?
Средоточие мира – Орёл.
Когда наш земляк Иван Новиков бросил эти громкие слова, он, конечно, имел в виду, прежде всего, духовные сокровища Орла, его историко-литературную славу и несомненно – будущее.
А будущее особенно ярко предстает взору, во всём богатырском облике, когда заглядываешь в прошлое, когда начинаешь сравнивать и оценивать.
Спокойно катим мы в автобусе мимо «Дормаша». А совсем недавно, перед войной, здесь была окраина с загадочным названием «Крутицы», с пустынными буераками. Дотянулся город своими орлиными крыльями до отдаленных полей и перелесков, поднял к солнцу корпуса сталепрокатного завода, «Химтекстильмаша», многоэтажных рабочих поселков. А старожилы помнят ворота Орла... напротив завода имени Медведева. Радует нас залитый огнями пединститут – гордость города: сто лет назад в этих местах было болото и орловцы стреляли диких уток. Когда сравниваешь эти факты и задумываешься об Орле завтрашнего дня, дух захватывает от удивительной перспективы.
Мы любим родной край. Хотим узнать о нём все. Мы – наследники его первых строителей, потомки тех орловцев, что на берегах Оки и Орлика грудью вставали на защиту России. В мечтах рисуем картину Орла в год его 500-летия. Хочется, чтобы дела наших рук дошли до той далекой поры. Но, видимо, даже самая буйная фантазия не поможет нам увидеть город наших внуков и правнуков во всей красоте.
А можем мы совершить путешествие в Орел, когда ему было 300 лет? Оказывается, сделать это не трудно. Стоит только взять с полки библиотеки музея И.С. Тургенева «Памятную книжку Орловской губернии на 1864 год». Откроем этот томик с включенным в него адрес-календарем и перед нами — Орловщина прошлого.
Торговым городом был тогда Орел. Хлеб, подсолнечное масло, пеньку, сало, мёд, сахар, кожи, свечи, мыло – вывозил. Соль, железо, чугун, смолу, сельди, тес – ввозил. Летом грузы грузы плыли по рекам, зимой выручали санные пути. О железной дороге один из авторов книги писал мечтательно: «Но как и когда все это осуществится, узнаем впоследствии, ежели доживём...».
Площадь губернии 42.091 квадратная верста. Население – 1.546.191 человек.
Большой интерес у авторов «Памятной книжки» вызывали купцы с их товарами и капиталами. В Орле купцы держали пристань, особенно оживленную по весне, когда голоса двух тысяч рабочих раздавались над Окой. Купцы затевали ярмарки, им принадлежали в городе - 536 лавок, 30 магазинов, заводы.
Обстоятелен рассказ о населении губернии. На каждые 10 тысяч орловцев было 66 дворян, 141 представитель духовенств, 114 купцов. Нетрудно подсчитать, какую ораву «господ» приходилось крестьянам кормить и одевать. А насколько тяжело жилось нашим предкам, об этом ярче всего говорит следующий факт: средняя продолжительность жизни не превышала 17 лет 11 месяцев. И этому не приходится удивляться, т. к. отсутствовали больницы, условия жизни для большинства населения были нищенскими.
Отмена крепостного права, как говорят цифры, не была серьёзным облегчением для крестьян.
С горечью узнаем и о жалких крохах на просвещение. В 1862 году во всех 10 сельских училищах обучалось мальчиков 521, преподавателей было 12. И это на всю огромную губернию! Обучение сводилось к чтению по-русски и по-славянски, закону божьему, священной истории, четырем арифметическим действиям, пению, кратким сведениям по русской истории и географии. В Орловском уездном училище обучалось 9 крестьянских мальчиков учительскому делу. В списках библиотечных книг для училищ даже не было сочинений Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Некрасова. Зато включались такие «труды», как «Письма о богослужении восточной церкви», «Учи ленивого не молотом, а голодом», «До чего доводит лишняя чарочка», « Руководство к молитве». Открывались частные и приходские школы в губернии, но их было очень мало.
Все блага жизни находились в руках богачей, которым верно служили чиновники во главе с военным губернатором графом Н.В. Левашом
(Левашовым – испр. Админ). Их фамилиями открывался адрес-календарь. Время развеяло имена и титулы. О губернаторе лишь говорит «Левашова гора», да и это понятие уходит в область преданий. Из длинного списка чиновников лишь коллежскому асессору Алексею Николаевичу Апухтину повезло: имя своё он обессмертил прекрасными лирическими стихами, романсами-раздумьями. Конечно, окружавшие его люди и догадываться не могли, что именно он будет чтим в ряду других знаменитых земляков спустя столетие.
Видимо, акцизным чиновникам было невдомек, что брат их сослуживца Николая Григорьевича Заичневского Пётр станет революционером и не будет забыт Россией нового века. Купец С. Д. Русанов, торговавший в ту пору пенькой на Курской улице и имевший винной склад, вряд ли мог поверить, что спустя годы родится у его брата сын и обессмертит имя своё смелыми арктическими путешествиями. Пощадило время и фамилию К. А, Штернберга. Сам он лишь бойко торговал виноградными винами и бакалейным товаром на Болховской, а другой Штернберг в иные годы встал в ряды борцов за переустройство жизни…
Далеко ушёл наш край за столетие, а вернее за то время, когда взметнулись над ним знамёна Великого Октября. Революция дала Орлу поистине сказочные крылья. И лететь ему в новые дали, достигать новых высот, хорошеть с каждым годом; беспокойными и сильными людьми он населён.