«В Русском Броде живут поджигатели?».
Скажите, видели ли вы в каком-нибудь самом навороченном кино, как из музея крадут бивень мамонта? Наверняка нет. В Русском Броде, знаменитом орловском селе, такой бивень украли. Похожий на бревно обломок весом в сорок два килограмма (полностью мамонтов бивень тянет за семьдесят кило), освидетельствованный и подтвержденный московскими палеонтологами, исчез из местного сельского музея шесть лет назад. Милиция развела руками.
Через год из русско-бродского музея, гордости Верховского района, утащили позолоченное распятие прошлых веков, потом старинные колокола, потом двухведерный самовар, потом две с половиной тысячи (!) старинных монет, двести из которых - серебряные. Самой, быть может, дорогой серебряной монеткой была та, где изображена кудрявая головка несчастного Ивана Антоновича, правнука Петра Великого, несчастного младенца, за которого правил Бирон. Императором несмышленыш считался меньше года; и в тот момент, в 1741 году, и была отчеканена та монетка. Редчайшая, быть может, единственная - она на черном рынке сейчас стоит сами представьте сколько. Пять ограблений за шесть лет. Всего неделю назад из окна музея выломали хилую, неправильно (намеренно неправильно?) поставленную решетку и вытащили икону XIX века в окладе. Милиция в очередной раз развела руками. На моё сиротское мнение, после этого всех верховских милицейских командиров надо бы отправить в Гондурас: чтоб там их постажировали да немного опустили - с небес на грешную землю.
Через несколько дней после выломанной решетки - а именно в ночь с субботы 3 декабря на воскресенье 4 декабря, - если еще точнее, то в четыре утра, как при нападении фашистов, - музей вспыхнул. Яро загорелся изнутри и потом объялся пламенем одновременно со всех сторон. Так свидетельствуют соседи, живущие от музея в двадцати метрах: пенсионеры Александр и Серафима Константиновы. Свидетелей было немало - люди сбежались быстро, но ничего поделать не могли - старое ухоженное деревянное здание горело, будто облитое бензином. Две пожарные машины, примчавшиеся буквально через минуты (пожарка в Русском Броде своя), смогли лишь спасти струями воды крыши домов тех же Константиновых и других соседей. В толпе утренних зрителей была даже заведующая роно Г.И. Бирюкова, в чьем добром ведении уже много лет находился уникальный русско-бродский музей. Она сама слышала (люди ее не знали) слова селян: - Не может быть, чтобы от электропроводки... Огонь толкнул бы с одного бока... А тут... Это поджог. Основатель музея, полвека (!) собиравший экспонаты, почетный гражданин Верховского района А.С. Коновалов на все вопросы МЧС, милиции и прочих расследователей тоже твердо отвечал: - Мое личное мнение - это поджог! Твёрдости ему сейчас хватает только на эту принципиальную фразу. В больницу он ходит вкруговую, чтобы даже краем глаза не видеть свое детище, выгоревшее дотла, до фундамента (фундамент и в понедельник, день нашего приезда, ещё тлел и лизал себя дымными огоньками).
Одна смехотворная дама из администрации (разговор наш был, правда, не о пожаре) сказала, что люди в знаменитом её селе скучные и писать, кроме Коновалова, не о ком. Но как этот "скучный" народ воспринял утрату музея! - Мне вчера звонили десятки людей и плакали, - сказал, сам чуть не плача, Анатолий Сергеевич. - Шестиклассник Ваня Комаревцев позвонил и спросил: "Когда будем восстанавливать музей? Мы с ребятами уже экспонаты собираем". Старейшая учительница, она ещё меня учила биологии, Мария Павловна Быковская, восемнадцатого года рождения, тоже со слезами сказала: "Музей должен жить". Да что Русский Брод - весь Верховский район воспринял случившееся как трагедию. В музее сгорели фронтовые письма-треугольники, грамоты Героев Советского Союза, вековые карты Ливенского уезда, куда прежде входило село - перепутье русско-татарских походов и битв, обнажившее геологический сдвиг Верхнего Девонского периода (сотни миллионов лет назад - доисторические белемниты, моллюски; даже тот бивень принёс пастух Клыков из деревни Суры, выкопав его из оврага в половодье). Сгорели двадцатилетние подшивки русско-бродской районной газеты, старинные фото местной станции, церкви и все экземпляры книги Коновалова "Времён связующая нить", рассказывающей о музее. Здание построили в тридцатых годах под школу, отсюда молодые выпускники уходили на фронт, в войну тут было несколько эвакуационных госпиталей. - Ложусь спать - вижу пожар, - говорит дрожащим голосом Коновалов. - Не могу поверить, что дело всей жизни сгорело. Музей должен быть восстановлен на том же месте! В восьмидесятых годах школа отсюда ушла в новое благоустроенное здание, а прежнюю постройку чуть не снесли - Коновалов в последний момент остановил бульдозер - и потом официально учредили здесь историко-краеведческий сельский музей под руководством ушедшего на пенсию директора школы Анатолия Сергеевича. Музей имел две грамоты Министерства просвещения, несколько тысяч экспонатов; чего там только не было - от лаптей до Георгиевских крестов. Кресты методично воровали, лапти сожгли. - Здание было в идеальном состоянии, - утверждает и Коновалов, и районное руководство, - версии о коротком замыкании и о неисправном газовом отоплении отпали сразу даже у следователей. >>> |