Из книги А.Полынкина "История орловского края в лицах"

Друзья
Сергей Кравчинский (1851 – 1895) и Александр Баранников (1858 – 1883)



«4 августа 1878 года, в 9 часов 10 минут утра, бывший Шеф жандармов, генерал – адъютант Мезенцов, возвращаясь с утренней прогулки в сопровождении подполковника Макарова, на Михайловской площади, близ дома Кочкурова, был встречен неизвестным, который нанес ему кинжалом рану в полость живота. Истекая кровью, генерал Мезенцов был привезен домой и в 5 часов 10 минут пополудни скончался.
При преследовании подполковником Макаровым убийцы, быстро скрывшегося за углом площади и убегавшего по Большой Итальянской улице, другой неизвестный выстрелил в Макарова и, хотя промахнулся, но вследствие происшедшего от выстрела замешательства, оба злоумышленника успели вскочить в дожидавшуюся их у кондитерской Кочкурова пролетку на лежащих рессорах, запряженную вороной лошадью, и скрылись по направлению к Большой Садовой улице...»
Процитированный нами отрывок взят из обвинительного акта на процессе 20-ти народовольцев, проходившем в Санкт-Петербурге с 9 по 15 февраля 1882 года, а первым пунктом обвинения на этом процессе был – «Убийство Шефа жандармов, генерал – адъютанта Мезенцова».
Неизвестными злоумышленниками являлись Сергей Кравчинский и Александр Баранников, а объединяло их не только покушение на Шефа жандармов, но и многое другое.
Они родились в разных губерниях Российской империи: Кравчинский – в Херсонской, Баранников – в Курской, но оба, хотя и в разное время, закончили Орловскую военную гимназию (так с 1864 по 1882 год назывался Бахтина кадетский корпус) а потом поступили в военные училища, однако свою дальнейшую судьбу с военным делом так и не связали.
Кравчинский, прослуживший год в должности учителя в фейеверкерской школе, вышел в отставку, поступил в Лесной институт на агрономическое отделение и вступил в кружок «чайковцев» – народников, решивших посвятить свою жизнь борьбе за свержение самодержавия.
Баранников стал революционером в 18-летнем возрасте, когда, проучившись несколько месяцев в 1-ом Военном (Павловском) училище, инсценировал самоубийство и ушел в народ.
Кравчинский в одном из своих очерков, вышедших в Италии под общим названием «Подпольная Россия» так объяснил причины, по которым он сам (как и Баранников тоже) стал революционером: «Против подобного правительства все дозволительно. Оно уже является не выразителем воли большинства, а организованным произволом. На уважение оно может претендовать не больше, чем шайка придорожных разбойников, которые бьют, грабят и режут, пока на их стороне сила».
Готовясь к борьбе с царским правительством, для того, чтобы «познакомиться поближе с условиями борьбы мелких партизанских отрядов с регулярными войсками и употребить потом эти знания с пользою в минуту народного восстания на родине», Кравчинский и Баранников принимают участие в освободительной борьбе народов Балканского полуострова против турок: первый – в Герцеговине, второй – в Черногории.
После того, как пропагандистские методы борьбы с царизмом исчерпали себя, оба – в поисках новых методов, наряду с усилением пропаганды, особенно с помощью печатного слова, стали склоняться к террору, и 4 августа 1878 года Кравчинский с Баранниковым убивают шефа жандармов Мезенцова.
Скрываясь от полиции, они много раз меняют фамилии: Кравчинский был то Михайловым, то Абрамом Рублевым, то Владимиром Джандиеровым, то Шарлем Обером, став, в конце концов, известным читающему миру под именем Степняка; Баранников жил под именем Алафузова, женился как Ипполит Кошурников, был также Тюриковым и просто «Семеном» и «Порфирием».
В конце 1878 года пути друзей – революционеров разошлись: Сергей Кравчинский уехал за границу и, живя в Италии, Швейцарии, Англии, боролся с царизмом только печатным словом: Западная Европа узнала о русских революционерах впервые из произведений Степняка («Подпольная Россия» и «Россия под властью царей»); а Александр Баранников стал активным членом «Народной воли» и, принимая участие почти во всех покушениях на Александра II, был арестован в январе 1881 года на одной из проваленных конспиративных квартир.
Известие об удавшемся 1 марта 1881 года покушении на императора оба приняли с удовлетворением, хотя газеты сообщили, что, кроме царя, при этом погибло почти сорок человек из охраны и случайных прохожих.
Александр Баранников на процессе 20-ти народовольцев вначале был приговорен к смертной казни, но царь милостиво заменил ее вечной каторгой.
Обладавший большой физической силой, ломавший руками подковы, никогда не болевший ранее, Баранников, будучи помещенным в Алексеевский равелин Петропавловской крепости, заболел скоротечной чахоткой, которую сам себе придумал годом ранее, и скончался 6 августа 1883 года – двадцати пяти лет от роду.
Сергей Кравчинский ушел от приговора Царского суда, от пуль итальянских полицейских, мечтал об издании новой газеты, которая вот-вот должна была выйти в Лондоне, где он жил с 1884 года. Но, направляясь однажды к друзьям и переходя через рельсы пригородной железной дороги, писатель-революционер не заметил поезда, который и прервал его жизненный путь. Произошло это 23 декабря 1895 года, и было Степняку только 44. Короткой оказалась жизнь первых русских террористов: на двоих вместе Баранникову и Кравчинскому не исполнилось еще и 70 лет.