ПОКЛОНИМСЯ ПАМЯТИ ПРЕДКОВ...
На площадке, окаймленной старыми кустами сирени, среди буйной травы стоит высокий Православный Крест. С запада от него на месте бывшей колокольни – в глубокой яме – два куста: ирги («барыни») и шиповника. Они всегда обильно плодоносят необычайно крупными и сочными ягодами. С востока – три ямы от Алтарей. Во время Великого поста этот Крест, набираясь святости, стоял в церкви Богородицы «Всех скорбящих радость» за Столом Приношения перед Алтарем. Крестясь и кланяясь Ему, с молитвами старые и малые клали на стол пакетики с дешевыми конфетками, батонами, блинами, зажигали поминальные свечи – все, что несла в храм нищая Россия от своей бедности в благодарность за мир на душе. Этой кондовой Руси не иметь акций в австралийских банках и не строить роскошных замков на Атлантическом берегу – она несет ко Кресту свое самое дорогое: слезы своего горя, свои молитвы и надежды. Когда, после Пасхи забирали Крест из храма, мастер Михаил Потапов показал на черное пятно с черной раной на стойке под поднятым крылом нижней перекладины – след от осколка, ранившего дуб, из которого изготовлен Крест. И теперь стоит этот слезами и молитвами омытый, раненый осколком Крест на месте убитого Собора в память о погубленных десяти поселениях – всего бывшего прихода. Его северный поднятый конец нижней перекладины, который на Голгофе указывал на раскаявшегося разбойника, здесь указывает на небольшие холмики, поросшие чернобылем и крапивой, – фундаменты бывших домов бывшего села Критово Покровского района Орловской области. Над заброшенными садами за холмиками кружат коршуны и черными молниями с печальными криками проносятся вороны. Здесь нет ласточек, нет детских голосов и по весне в синеве не звенят жаворонки. Но в церкви Богородицы «Всех скорбящих радость», где освящался Крест, весь поседевший от народного горя, иерей Александр со своим приходом поет молитву защитникам Руси: Александру Невскому, Николаю Чудотворцу, Богородице и особо – Святой Троице. А ему мощно вторят монахи Свято-Успенского Орловского мужского монастыря с игуменом Аввакумом, по благословению которого поставлен сей Крест, нежный хор молодых монашек Свято-Введенского монастыря и вся Орловская и Большая Православная Россия. И слышится в этом хоре радость надежды: Русь еще поднимется с колен и стряхнет с себя всю шелуху, насевшую на нее за 100 лет!
«Преданье старины глубокой»
В зимние погожие вечера критовские мужики собирались в «хозяйстве» Тихона Ивановича Ильичева – у конюшни, где так сочно пахло лошадьми, летом – клевером. А в кучах сена прятались детишки, любившие послушать сельские легенды (по словарям, легенда – истина, не подтвержденная документами) или, как говорил А. С. Пушкин: «Дела давно минувших дней – преданье старины глубокой». Здесь и довелось услышать то, что врезалось в память на всю оставшуюся жизнь... Не успел Святой Князь Александр Невский отдохнуть от битвы на Чудском озере, как нагрянули послы от папы римского: они привезли царскую корону, а взамен потребовали защитить Европу от монголов. Но понял Святой Князь русофобскую хитрость католиков и дипломатично отказался от короны. Проводил одних незваных «гостей», а в ворота уже влетели иные: татарские баскаки требуют явиться в ставку хана Батыя в Каракурум за Суздальской короной. Утром получил Князь известие о мучительной гибели черниговского князя Михаила в татарской столице: самого может ждать такой же прием. Но благополучие Руси дороже собственной жизни, ибо, как говорил Святой Иоанн Златоуст: «Главная обязанность правителя – каждый день умирать за своих подданных» (это теперь правители считают своей главной обязанностью построить для себя дворец в Австралии или в Швейцарии – подальше от своего народа). Получив благословение у митрополита, Святой Князь отправился в далекую Монголию. Пока ехал туда, умер хан Батый, а между многочисленными его наследниками начался отвратительный раздрай, и среди дерущихся было немало врагов Святого Александра. В ставке он по ночам, стоя на коленях, молился перед родовой иконой Богородицы «Федоровской», а днем ходил по становищу, выкупая русских рабов и отправляя их на родину. Вот и ярлык на Суздаль получен, но разрешения на отъезд домой не дают. Ослабел здоровьем Князь и уже шататься начал. Врач и друг Георгий, а по-русски Егор (он был племянником Биргера из варяжского королевского рода Фолькунгов, попавший к Александру в плен при Невской битве в свои 15 лет, крестился в Православие в честь Георгия Победоносца и остался служить Святому Александру), уверял, что Князя травят с пищей и надо немедленно бежать из Орды. И Князь решился на побег, предложив необычный путь домой: через Дикие Степи и теперешние Волгоград – Воронеж – Елец – Ливны – к родному Брянску. В пути еще не окрепший от ядов Александр был ранен в плечо стрелой дикого кочевника. Несмотря на все старания верного Егора, рана гноилась и Князь слабел. По требованию лекаря на перегоне Покровское – Змиевка решили сделать длительную остановку. Со знающим лекарем спорить не стали: он познал все хитрости медицины не только у вечных воинов – варягов, но и среди монголов общался в основном со знахарями. Для остановки выбрали большую дубовую рощу на горке над родниковой речкой. Рана Князя заживала медленно, а тут и зима стала приближаться – решили поставить дома. Беда бедой, а жизнь берет свое: от союза дружинников с местными вятичками образовалось поселение под названием «Скрытое Место», которое со временем для краткости стало называться просто «Скрытое», а потом – «Крытое» и, наконец, приняло теперешнее название «Критово». Так и появилось на Руси это село со своим необычным названием. И было это в 1250 году. Еще критовские мужики добавляли, что Святому Князю так понравились критовские пригорки, что он завещал похоронить себя тайно здесь, и то завещание было исполнено. Ну, над этим утверждением безграмотных мужиков мы просто умирали от смеха и, чтобы не выдать себя, затыкали рты сеном. В отличие от них мы-то знали, что наш любимый герой похоронен в Санкт-Петербурге, и еще покажем им фотографию его могилы. Однако подтвердить или опровергнуть сельскую легенду документально мы пока не смогли, а количество загадок только увеличили. Основной причиной явилось то, что сатанисты, захватив власть на Орловщине в 1918 г., сразу начали воплощать слова своего гимна в жизнь: «весь мир ... разрушим до основанья» и... уничтожили царские и церковные архивы! Войны и пожары дополнили их черное дело. Однако то, что удалось установить и собрать свидетельствует о том, что в критовском предании больше истины, чем вымысла, а собранные факты интересны сами по себе. На протяжении всех последующих лет различные обстоятельства возвращали меня к сельскому преданию вновь и вновь. В романах В. Г. Янчевицкого (В. Яна – исследователя монгольского нашествия на Русь) прочту о том, как Александра Невского вызвали в Орду за Суздальским ярлыком и там травили его. По настоянию лекаря он был вынужден бежать из Орды через Дикие Степи. В 198... году в стенах Эрмитажа, увлеченный красотой одной служительницы, расскажу ей критовскую легенду, а в ответ услышу ее шепот о том, как они тайком вскрыли саркофаг Александра Невского, поступивший в Эрмитаж из Александро-Невской лавры, а он оказался пустым. Потом прочту о том, как в Воронеже были обнаружены дневники Н. А. Мотовилова, где он описывал, что ему духовный отец Преподобный Серафим Саровский говорил: «На что был грозен царь Петр Великий, а как Святой Александр не пожелал к нему пойти, так и тот ничего поделать не смог», и о том, что Святой Князь поднимется из потаенного места вместе со Св. Иоанном Богословом и иными Русскими Святыми в День Первого Воскресения, чтобы спасти Русь от гибели. О том, что место нахождения мощей Св. Александра Невского неизвестно до сих пор, находил и в иных источниках информации. Но то, что критовские мужики не были знакомы с этими источниками; это – бесспорно, т. к. к моменту их опубликования мощи самих критовских стариков уже давно покоились на тревожном критовском кладбище и в иных местах России. Но не будем гадать: «все тайное становится явным», а ждать осталось немного. Обратимся к свидетелям тех событий. Баба Оля Нестерова (Бондарева), услышав шаги, первой поздоровалась и, узнав по голосу (она была уже почти совсем слепой) попросила поговорить. Тогда баба Оля и рассказала, что при «крепости» основное село Критово было слободой (по словарям, «слободой» до отмены крепостного права в России называлось большое поселение с храмом и некрепостным населением) и что населяли его дворяне-однодворцы. А помещики жили сами по себе по соседству и владели Собачевкой, садом, где находилась их усадьба, и прилегающими к ним землями. Еще баба Оля добавила, ссылаясь на рассказы своего свекра-долгожителя Михаила: «Сколько стоит уже Критово – не знаю, но свекор мой Михалыч не раз говорил, что Критову много сот лет и до нового Собора в нем уже был храм Святаго Духа, строенный вместе со сторожкой из местного дуба. А сторожку эту он мне показывал – она развалилась до первой войны, и в ней последнее время была школа. Когда дубовый храм стал ветшать, то мужики решили поставить новый, каменный и побольше в честь основателя нашего прихода Александра Невского. Деньги на постройку собирали всем приходом: и помещики, и купцы, и крестьяне, чтоб обчим был. Что-то тормозилось, и строить его начали уже после Наполеона, но строили быстро – лет десять. Михалыч-то мне говорил, что его крестили, когда уже новый Собор стоял, но только точно подзабыла, в новом или старом храме его крестили, – новый-то строили вокруг старого, а в том продолжалась служба». В подтверждение слов бабы Оли при подготовке ямы под Крест весной 2003 года на глубине более полутора метров был обнаружен глиняный пол древнего храма (в новом соборе, со слов очевидцев, пол был из дубовых бревен – плах). Рассказ бабы Оли полностью подтвердил уроженец с. Критово, широко известный мценский художник по дереву Ф. Ф. Карпухин. Уроженец с. Критово И. Н. Мишин говорил, как в послевоенном детстве любили бродить по Критовскому кладбищу и рассматривать надгробные плиты: все они были с крестами и вырубленными надписями на сером крепком песчанике. Было много камней с датами 1600-х годов и поздних. А на одном камне прочли, что находящееся под ним л |